Те люди боялись, боялись знаний – точнее того, куда эти знания уже однажды завели человечество.
– Что есть для тебя Адская Бездна, Айгур? – спросил Великий магистр, ухватившись за соседний зубец. Ветер, воя и свистя, хлопал полами его коричневого плаща и развевал густые волосы. – Ты всегда воспринимал ее… отстраненно и абстрактно. Для тебя она – дело далекого будущего, да? То, о чем не стоит задумываться сейчас…
Айгур неопределенно пожал плечами.
– Хочешь, расскажу, что она есть для меня?
Айгур снова молча повел плечами. Что же – Раан готов выворачивать перед ним душу?
– Она – место, из которого нет возврата, повергающее в ужас и отчаяние, откровение, посланное мертвыми живым. Я… помню боль, собственные стоны, хрипы, мольбы, вопли, рыдания, вой… Каждая мельчайшая частица меня билась в мучительной агонии. Она – это когти, раздирающие мою плоть на части. И паразиты, копошащиеся в моих кишках и мозге. И огонь, сжигающий мои внутренности… Она – это ужас, столь глубокий, что перед ним меркнут все прочие страхи. Вот то, что готово заполнить мою память без остатка, заставляя забывать о могуществе, которым я владею здесь и сейчас…
Раан не оборачивался к Айгуру, глядел вдаль и обращался будто бы в никуда.
– Ты тоже… – Айгур разочарованно выдохнул. – Тоже порабощен и одержим страхом – перед адом, который ты, как тебе кажется, видел.
– Мы все видели, не так ли? И даже сумели найти увиденному более или менее логичное объяснение. И что ты можешь этому противопоставить? Упрямое нежелание верить в его реальность?
– Видели, подглядывая в щелочку, в замочную скважину… – Айгур упрямо боднул головой. – Пугало для магов, инструмент принуждения, отвратительное проклятие лиорентийского Пророка… Нет! Даже если это не извращенный обман… все равно… Не хочу, чтобы Адская Бездна всю жизнь висела надо мной и я, обращая взор к звездному небу, вместо неба видел лишь ее…
– Ты непробиваем! Действительно, непробиваем! – Раан покачал головой, и в его голосе Айгур уловил нотки восхищения и искренней зависти.
– Харахан мне это уже говорил, – буркнул Айгур. – Не повторяй его слова!
– Ты отказываешься принимать и выносить истину, которая не устраивает тебя, Айгур! Впрочем, меня ведь это никоим образом не должно удивлять… Однако я… могу открыть тебу другую истину! Говорят… ты помянул имя Мэйрина Белла?
Айгур состроил равнодушную гримасу.
– Тебе донес Харахан? Передал каждое произнесенное мной слово?
Раан усмехнулся:
– Какая разница? Тебе интересно послушать?
– Да, – нехотя признался Айгур.
– Мэйрин Белл с его философией – не главное. Это, можно сказать побочный эффект, которым не получится пренебречь… Сам он делал упор на разрушении существующего мира, но для последователей, развивших его учение, несравненно важнее было понять, каким должен стать новый мир. По сути, они и не являлись его настоящими последователями, просто использовали некоторые идеи. Они жаждали открытий и новизны, мечтали о высоких порывах, героизме. О том, чтобы каждая отдельная личность была по-настоящему ценной и неповторимой. Не просто жаждали и мечтали. Они создали концепцию и программу ее реализации, и всеобщая Катастрофа лишь подтолкнула их разработки… Они предлагали каждому построить свою жизнь по собственному желанию, идеальную жизнь. Самому стать ее творцом.
Раан был чересчур философичен, многословен, красноречив и велеречив. Совсем уж непохоже на него., будто и не свои слова повторяет. Кто-то там еще есть, в этом Тайном ордене. Не тянул Раан на роль единоличного лидера.
