– Честно говоря, я намеривался вернуться на Святой остров, – протянул Арунидис – больше, чтобы проверить реакцию Кенлара. – У меня работа, как ты понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Кенлар. – Но уж больно ветер порывистый. В лагуне волны. Я боюсь, твоя лодка перевернется и утонет. Пойдет на дно вместе с тобой. Мне не хотелось бы, чтобы ты рисковал своей бесценной жизнью.
– Так что же мне делать? – поинтересовался Арунидис.
– В другую погоду я предложил бы тебе прогуляться. Сейчас… Может, посидим пока в какой-нибудь остерии? Мы давно с тобой не разговаривали… по душам.
– Давно.
– Тут рядом «Жемчужная устрица». Вполне приличное заведение, и пешком несложно дойти.
– Я бывал там, – кивнул Арунидис. – Давай, если тебе так ценно мое общество, посидим и поговорим.
– Пойдем! – Кенлар взял его под локоть, уперев дуло пистолета ему в бок.
Приятные ощущения. И очень необычные.
Они зашагали по узкой улочке к остерии, стараясь миновать струившиеся к каналам потоки дождевой воды. Перед входом Арунидис достал из-под плаща маску.
– Брось, – сказал Кенлар. – Твоя прическа все равно тебя выдаст.
– Тебя твоя тоже, – буркнул Арунидис. – Твои длинные волосы – слишком броская примета.
– А я в данном случае не собираюсь ни от кого скрываться. Мне даже интересно, когда разнесут сплетни, что мы с тобой вместе провели ночь. За дружеским ужином, без всяких намеков.
Остаться инкогнито не получилось. Многие в Лоретто знали Понтифика в лицо. Они с Кенларом отдали прислуге промокшие плащи, один из работников побежал звать хозяина заведения. Тот, раскланявшись и расшаркавшись, провел их в лучший кабинет, отделенный от общего зала складной перегородкой и занавеской.
Остерия была оформлена в морском стиле. Стены и потолок украшали причудливые декоративные композиции, сочетавшие реальные и фантастические элементы – из тонированной гипсовой лепнины, множества стекольных и зеркальных осколков и десятков тысяч разнообразных ракушек.
Кабинет представлял собой настоящий подводный грот. По углам стояли вазы, инкрустированные раковинами и перламутром. Живописно-ракушечные панно изображали разных морских обитателей. Даже стулья и стол были в виде перламутровых раковин.
Хозяин лично принес им две бутылки белого вина и лучшие блюда – сибас в апельсиновой глазури, с медом, устрицы, морских ежей с икрой и перепелиными желтками, мидии с оливковым маслом и лимонами, ломтики печеночного паштета из морской щуки с ягодным соусом.
Кенлар держал одну руку под столом, и Арунидис нисколько не сомневался, что тот продолжает целиться в него из пистолета.
– Что ты ничего не ешь? Уж не заболел ли? – ласково спросил Арунидис.
– Тронут твоей заботой, но я вполне здоров. Верю – не в последнюю очередь твоими молитвами. Просто я уже поужинал. – Кенлар поставил бокал с вином и той же рукой аккуратно нанизал на вилку ломтик сибаса.
– Тебе нетрудно управляться одной рукой?
– Ладно, если ты так настаиваешь. – Кенлар положил пистолет на стол, направив дулом на Арунидиса. – Ты-то, я смотрю, изрядно проголодался. Перенервничал, поди?
– Да, немного, – не стал спорить Понтифик и Великий инквизитор, потянувшись к паштету.
– Не слишком ли жирная пища для твоего желчного пузыря? Я помню, ты как-то жаловался на колики.
Арунидис с укором вздохнул, поправил рукава и принялся за паштет.
– Что у тебя в рукаве? – спросил Кенлар, указывая бокалом. – Туз, как у картежных шулеров? А, прости, ты же не играешь в карты. Тогда, наверное, яд или маленький арбалет. Или и то, и другое.
