Кенлар погладил указательным пальцем спусковой крючок, размышляя над предложением.
– Хорошо. Но после того, как ты выложишь на стол ручной арбалет, или кинжал, или что ты там прячешь под манжетом.
Арунидис усмехнулся, поддернул рукав, послушно отстегнул защелку браслета, удерживавшую заряженный арбалет, и положил его на стол, рядом с блюдами.
– Больше игрушка, чем оружие.
– Шуорцы любят такие штуки, – заметил Кенлар и убрал в ответ пистолет, засунув его за пояс.
Арунидис подцепил мидию с перепелиным желтком внутри и принялся разглядывать ее с разных сторон. Моллюски, морские ежи, поданные в изящных блюдах… Они напомнили ему один давний эпизод. Очень много лет назад – он тогда еще не был даже старшим инквизитором.
Он гулял вдоль берега одного из островов, разбросанных по лагуне. Размышлял, глядел на ярко-синее море – теплое и манящее, чуть волнующееся. В море он увидел мужчину и мальчика – возможно, лет восьми или немного старше. Они плавали и ныряли, доставая со дна разные ракушки, изучая их и бросая обратно. Мужчина побуждал мальчика нырять глубже и дольше задерживать дыхание. Потом оба вылезли на берег. У мужчины был поясной ремень с рыболовным садком, наполненным самой разнообразной живностью. Они сели на камни и мужчина, отбрасывая сваливавшиеся ему на глаза пряди мокрых волос, принялся доставать из садка и показывать мальчику морских обитателей – моллюсков, ежей, звезд, полипов, подробно объясняя, как они устроены, как живут и что едят.
На обоих были сандалии с плотно обмотанными вокруг ног ремешками, и из всей одежды – только мокрые бриджи. Выглядели они вовсе не как нобили. Однако рыбаки с причалившей к берегу лодки, принеся мужчине застрявших в сетях крабов и обломившиеся веточки кораллов, без сомнений и с почтением именовали его «господином». Заметив Арунидиса, в развевающемся на ветру красном плаще, рыбаки тотчас расступились, и он, исполненный любопытства, какое-то время стоял рядом и слушал.
Мужчина был молод. Темноволосый, широкоплечий и мускулистый. Пожалуй, красивый – хотя лицо немного вытянутое и нос длинноват. Арунидис узнал его.
– Вы совершенно удивительный человек! – сказал он, не скрывая своей восторженности.
Мужчина – Кенлар Бьоргстром – в очередной раз откинув с глаз волосы, внимательно посмотрел на него и улыбнулся, оттягивая уголок рта.
– Мы с вами встречались? – спросил Кенлар. – Я прошу меня простить – у меня отвратительная память на лица…
– А! Это было давно, – ответил Арунидис. – Восемь лет назад.
– Да, я помню, – сказал Кенлар, печально изогнув рот. Он отвернулся, будто что-то высматривал у самого морского горизонта, затем снова перевел взгляд на Арунидиса – немного удивленный и всё понимающий.
Они стали друзьями. Друзьями и единомышленниками. Арунидис и не надеялся на большее – у Кенлара была семья: жена и двое сыновей…
Арунидис недопонимал, что должен к Кенлару испытывать и что реально испытывает, определенно, сожалел – о том, что между ними все так закончилось.
Правильно – Кенлар именно это и должен почувствовать. У Кенлара есть уязвимые места. Странные. Он вовсе не такой уж прожженный циник и скептик, как делает вид, он ценит доверие.
– Мы с тобой умные люди, Кенлар!
– Э, нет, дорогой мой! – Кенлар огорченно вздохнул. – Будь я умным человеком, я бы не стал связываться с Инквизицией – точнее, с неким тогда еще простым инквизитором, подававшим большие надежды. Минуй нас пуще всех печалей как гнев, так и любовь имущих власть.
