– Это соляные горы, – сказал Ханлах Сэйд, заметив, куда Ингар смотрит.
– Я знаю, – кивнул Ингар. – Вроде бы, когда-то, многие тысячи лет назад, тут было море – потом оно отступило, вода испарилась, оставив огромные залежи соли. Ее покрывали осадки, которые смывала дождевая вода. Слой отложений утолщался, уплотнялся, давил на слой соли, толкая и заставляя подниматься вверх. Я читал об этом в одной книге.
Ингар ухватил из вазочки аппетитный абрикос с красным бочком, впился зубами, некультурно измазав соком подбородок, потом отправил в рот горсть черешен.
– Что вы на меня так смотрите? – он недовольно покосился на Ханлаха Сэйда. – У меня настолько ммм… неинтеллектуальное лицо?
Магистрат отчаянно замотал головой. И как понимать это мотание?
– У вас голова плохо на шее держится? – поинтересовался Ингар.
Стукнув о столик прицепленными к поясу ножнами, он ухватил из вазочки еще один абрикос.
– Гухулы сосредотачивают войска здесь, здесь и здесь, – доложил один из лиорентийских штабистов, Сабас Илде. Он состоял в штабе еще при Зуйле, но оказался довольно грамотным офицером, и Ингар оставил его на должности. – Скорее всего, в ближайшее время они предпримут пробный штурм, но на каком именно участке – остаются вопросы.
Илде указал на три вынесенных вперед бастиона – с северной и западной стороны – Северный, Широкий и Наугольный. Они соединялись с основной крепостью потернами. Наугольный бастион – ближе всех к морю, для наступающих он наименее удобен. Штурмовать Широкий – значит, получить продольный огонь вдоль рва и куртин с двух остальных.
– Гухулы и там, и там копают траншеи и подводят пушки, – добавил Брензайн. – Прикрываются разборными щитами, фашинами и турами. Действуют обстоятельно и планомерно.
Понятное дело, не сами гухулы копают – у них достаточно пленников для подсобных работ, и саперов с инженерами тоже хватает. Да и с артиллерией проблем нет. И с пехотой, если уж на то пошло.
– Тут они поставили мортирные батареи и забрасывают бомбы внутрь наших бастионов. Но сюда ведет один из подземных ходов. – Маттис Брензайн, найдя нужную карту, указал точное место. – Мы можем ночью предпринять вылазку и ближайшую батарею уничтожить.
– Так и сделаем, – согласился Ингар. – Пусть враги знают, что смерть может поджидать их в любом месте и в любой момент. Что мы способны подкрасться к ним, неуловимые и незримые, перерезать им глотки и вывести из строя их пушки!
– Мы видим, что гухулы вынуждены разделить силы. – Илде бросил на Ингара вопросительный взгляд. – Могут ли они ударить сразу по трем бастионам?
Ингар взял из вазочки на столике очередной абрикос, откусил половину, выплюнул косточку в специальное блюдечко, прожевал мякоть и ответил:
– Насколько я смог понять, изучив проведенные гухулами осады, их армия предпочитает массовые атаки, и перераспределение войск не является ее сильной стороной. А потому одновременное ведение боя из разных точек, если таковое случится, лишь проявит наши преимущества. Если им так не терпится начать штурм, я бы на их месте ударил сначала по какому-то одному бастиону.
Илде, Брензайн и остальные офицеры с готовностью закивали, а Ингар решил, что после совещания стоит посетить все три бастиона: проверить их боеготовность и оценить ситуацию после личного осмотра.
И все же – какой из бастионов будет атакован в первую очередь? Возможно, Северный – он небольшой, расположен немного на отшибе. Или Широкий? Он имеет более важное значение, но и укреплен лучше других.
