– Ясно, генерал-командующий.
Ингар встал на парапете, уперев руки в камень. Брензайн и Явюз пристроились по бокам. Зайни стоял в нескольких шагах. Вид у него был виноватый и пристыженный.
Специальные отряды сожгли неубранные поля и постройки на подступах к городу, чтобы врагу ничего не досталось. Вдали, будто мираж, в мерцающем зное и тучах пыли плыла призрачная колонна огромных повозок. По всей видимости, тяжелые пушки. Вырытые гухулами траншеи зигзагом вытягивались к форту. В ясном небе висели облачка дыма от выстрелов. Вон там – артиллерийские батареи, для которых разровняли площадки и насыпали брустверы.
Ингар наблюдал за строившейся гухульской пехотой. Эти части подошли недавно, и были они вовсе не малочисленными. Рослые воины в конических шлемах с кольчужной бармицей, у каждого – длинные фитильные мушкеты. Оружие не самое удобное и современное, но, тем не менее, вполне эффективное.
– Глядите-ка – со щитами, – удивленно присвистнул Брензайн, указывая на круглые щиты, прикрепленные сзади к заплечной поклаже. – Кто мог подумать, что у кочевников будет столько огнестрельной пехоты!
– Это не гухулы, а ясыки, – Джошкун Явюз недовольно уставился на вражеских мушкетеров. – Из Земель Воспринимающих. И кочевники они лишь отчасти.
Из Ясык-Балюля… Значит ли это, что Орден Воспринимающих открыто вступил в войну?
– Вы, балюли, как погляжу, ясыков недолюбливаете? – полюбопытствовал Ингар.
– У нас типичные добрососедские отношения. – Явюз ухмыльнулся. – Мы имеем давно укоренившуюся привычку отрезать друг другу головы, складывать их в мешки или насаживать на копья. Голова – это почетный военный трофей.
– Вас не устраивали… сложившиеся традиции вашей родины?
– Элмаденские и лиорентийские порядки мне больше по душе. Как и деньги, которые мне платят. Ничто так не ободряет солдат, как звон серебра в кошельке… Хотите совет? Не экономьте! Подкиньте людям на бастионе побольше монет и бочонков с вином, поставьте игральные столы, чтобы они резались в кости и карты, отводя душу. Вы не играете?
– В карты – иногда. Не на деньги. А вообще-то я предпочитаю ок-читронг, – ответил Ингар. – В целом, я с вами согласен: деньги и вино – полезные вещи, поднимающие боевой дух.
– Эти пехотинцы не все в шлемах, – заметил Брензайн. – Многие – просто в войлочных колпаках. Они что – из другого племени?
– Хоремийцы. – Явюз состроил пренебрежительную гримасу.
Еще одни добрые соседи балюлей.
Солнце отстреливало от оружия и доспехов вражеских солдат беспорядочными бликами. Среди рядов покачивались высокие шесты с конскими хвостами и какими-то золотыми эмблемами.
– Что это? – спросил Ингар у Явюза.
– Змеехвост – символ Ясык-Балюля. Зверь, которого укротил Пожиратель Душ.
– Вы же, балюли, вроде как, верите в Пророка?
– Да, – не стал отрицать Явюз. – Пожиратель Душ служит Пророку.
– Как все у вас сложно, – пробормотал Ингар.
Он достал подзорную трубу, приложил к глазу и принялся рассматривать позиции новых гухульских частей, стараясь не упустить ни одной детали.
– Курган. Вон тот! – Он махнул рукой. – Неплохо бы затащить туда тяжелые орудия и как следует ударить!
Только вот как затащить? Ингар опустил трубу, поскреб рубец на скуле. Гухулам куда проще оборудовать на том месте свои батареи и бить продольным огнем по внешним укреплениям Элмадена…
– Генерал-командующий! – горячо шепнул Брензайн. – Я обещал генералу Кори присмотреть за вами. Вы должны себя беречь и не рисковать без крайней необходимости!
