Это перед Шлаковым Ставр мог держать покерфейс, а она по старой памяти улавливала эмоциональные волны Клыкова. У неё вообще сложилось ощущение, что ноги увязли в стоячей воде. Запах тухляка и цветущих водорослей, смешивающихся в болотную вонь, настойчиво терзали слизистую носа, мешая свободно сделать вдох.
Конечно, ресторан благоухал кондиционированной свежестью и дорогой едой, но вот общество одного мужчины стирало все старания персонала на нет.
— Почему же? — удивлённо вздёрнул брови Тимофей, вытирая салфеткой уголки рта и с облегчением откидываясь на спинку кресла. Скорее всего, давил пояс брюк. А лучше бы галстук перетянул посильнее горло. — Обрати внимание на Игоря. Хороший мальчик из приличной семьи. Здоровые амбиции, стремление идти вперёд, отменный вкус, раз обратил внимание на тебя.
Рита побелела и закусила внутреннюю часть щеки, чтобы сдержаться и не закричать: «Да заткнись ты уже!» Её и так засосало в болота по грудь, а начальник продолжал давить ботинком на макушку, пока вонючая жижа не сомкнулась над головой. Она уже поняла, что крышечку у Клыкова вот-вот снесёт. То, что он кипит и стремительно набирает температуру, говорили желваки, вспарывающие кожу скул, и побелевшие костяшки кулаков, погнувшие вилку и нож.
К покушению на жизнь и к умышленному сокрытию ребёнка добавлялось, со слов Шлакова, блядство и поиск мужика. Если на кровной мести ещё как-то было можно сыграть в свою пользу и отползти, то наличие сына и претендента в любовники Ставр вряд ли спустит с рук.
А самое ужасное, что она всего лишь наёмный работник, не имеющий ни кола, ни двора, а он совладелец крупной компании, обладающий возможностью отобрать ребёнка и уничтожить её.
— Игорь не интересует меня, — поспешила смягчить звенящее напряжение за столом Рита. — Я категорически против рабочих романов. Ничего хорошего они не несут. Одни проблемы и негативные последствия. И вообще, мне с сыном хорошо. В моей жизни место мужчины занято.
— Что ж, тогда давайте расходиться, — махнул рукой Шлаков, подзывая официанта. — Мне пора на юбилей тестя, а вы, молодёжь, отдыхайте.
Оплатив счёт, Тимофей поднялся и вразвалочку поковылял на выход. Клыков, как и Бойко, расположил к себе основательностью, но и одновременно заставил поволноваться. Что-то опасное сквозило в нём, как у хищника, загнанного в клетку. Вроде, улыбается, не выпуская из поля зрения кнут дрессировщика, и в тоже время скалится, как только тот поворачивается спиной.
И на Маргариту он бросал какие-то собственнические взгляды, будто девчонка принадлежала ему. В груди заворочалось отеческое беспокойство, но Шлаков его быстро-быстро угомонил. В притихшем в последние годы рынке за такие контракты любой строитель готов был душу продать. И Тимофей с лёгкостью чиркнул кровью на контракте. А Рита… Она умная девочка. Надо только намекнуть ей не поворачиваться к Ставру спиной.
Стоило Шлакову скрыться за дверью, как два ненавидящих взгляда встретились в поединке. Ощущение, что в воздухе осязались потрескивающие искры, россыпью разлетающиеся от схлестнувшейся стали. Риту подпитывал страх, провоцируя в защитных целях агрессию, а Ставра ревность, напрочь стирающая приемлемые границы.
— Ну здравствуй, любимая, — тихо, но оглушающе процедил сквозь зубы Ставр, нагибаясь и зависая над столом. Слишком опасно. Слишком близко. Настолько, что Маргарита видела, как пульсирует и бьётся в судорогах кровь в венке на его виске́. — Кажется, сбежавшая невеста нашлась. Да не одна. С прицепом.
