О визите ойу Ауднадо принцессе доложили, когда она отдыхала в своем любимом малом каминном зале, почти готовая к вечернему празднику.
Ее искупали, отогрели в обжигающей ванне, растерли кожу лечебными снадобьями и омыли отварами душистых трав. Осмотрели и проверили с головы до пят, убеждаясь, что на теле не осталось ни синяка, ни ссадины. Уложили локоны в нарядную прическу. Напоили утренним чаем, для бодрости и доброго расположения духа. И конечно каждый, кто попадался на глаза, ее поздравлял. Поздравления Эва принимала с благодарностью, хотя радости не ощущала.
Наконец все они – штат личной прислуги, целители и приближенные фрейлины – беспокойным роем наполнявшие комнаты, скрылись в своих покоях и оставили ее одну. Эва позволила себе снять туфли и забраться с ногами в кресло перед камином, с наслаждением слушая тишину.
Где-то внутри, возле сердца, так и застыла частица лютой стужи, принесенная из ледяной пещеры. Ни горячая вода, ни близость пламени не растопили ее. Было зябко и неуютно даже в натопленной почти как сауна комнате.
Она так бы и просидела до самого вечера, бездумно глядя на огонь и пытаясь согреться, но отказать ойу было бы невежливо. Пришлось принять. Вряд ли это надолго – вероятнее, все та же дань приличиям, простая любезность.
Он вошел стремительным пружинистым шагом уверенного в себе человека. Теперь, когда на нем не было огромной бесформенной шубы, Эва разглядела, что ойу Ауднадо не только высок, но мускулист и широкоплеч, сложением скорее напоминает воина, чем мага. За его спиной без труда бы спрятались две таких как Эва.
Легким поклоном он поприветствовал принцессу и велел сопровождавшим его фрейлинам выйти вон. Да, именно так и сказал, когда те робко заикнулись о приличиях – ведь его светлость ойу еще не женился на ее высочестве.
Но даже после его грубости они ушли не сразу – сперва посмотрели на Эву, безмолвно прося разрешения.
– Побудьте пока там, в гостиной, – спокойным голосом распорядилась она. – Его светлость не сделает ничего неподобающего.
– Вы так во мне уверены, – насмешливо произнес Ауднадо, когда обе девушки с видимым облегчением скрылись за дверью.
– К чему вам порочить честь собственной жены?
Получилось довольно холодно, но Эве стало обидно за фрейлин. Ведь они единственные, кого она считала почти подругами. Настоящих у принцессы не было с тех пор, как она повзрослела: слишком высоким оказался ее статус, а дружба возможна лишь на равных.
– Не сердитесь. Я вовсе не хотел обидеть вас или оскорбить ваших приближенных, просто долгая жизнь в уединении своеобразно сказалась на моих манерах. – Он улыбнулся примирительно и сел на подлокотник ее кресла. Как будто они давно близки, а не познакомились сегодняшним утром. – К тому же я пришел, чтобы удостовериться в вашем хорошем самочувствии, ни к чему посторонним слышать это. Для них вы полны сил и счастливы, ведь так?
Подняв голову, Эва увидела, что улыбка его стала гораздо ласковее, а в глазах искрится что-то такое... игривое, что ли, даже мальчишеское. Такими взглядами обмениваются друзья, молодые повесы, затевающие очередную забавную выходку.
На принцессу вот уже много лет никто так не смотрел.
– А я хочу знать правду: все ли у вас в порядке, милая ойна? Мне вы можете признаться, ведь теперь я должен заботиться о вас. – Заметил, как она вскинулась, собираясь возмутиться такой непозволительной развязностью, и уточнил: – Ради блага всей Империи, конечно.
