– Наверное, я покажусь чересчур мнительной, но такое чувство, будто вы намеренно ищите ссоры, – нарочито спокойным тоном произнесла Эва.
– Я всего лишь хочу, чтобы глядя на меня вы перестали воображать нас в одной постели. Если кто-то еще это заметит, вас сочтут развратной, – ответил Ауднадо, и неясно было, всерьез он или по-прежнему насмехается. – О подобных вещах вам тоже совершенно незачем думать – это уж точно мое дело, и гораздо проще, чем помочь вам овладеть магией. Вам понравится.
– Сомневаюсь. Это отвратительно. И вы отвратительны с вашими разговорами.
Словно чувствуя, как ей хочется его оттолкнуть, да посильнее, чтобы свалился со своего подлокотника, Ауднадо поднялся и склонил голову, прощаясь. Светский жест после столь бесстыдной беседы казался насмешкой.
– Вы действительно невозможно милы, ойна Эвика. Отдыхайте, вам предстоит весь вечер радовать взор придворных за ужином. И не сердитесь на меня, молю. Вы просто еще так молоды...
И вышел, посмеиваясь. Оставляя принцессу в полной растерянности.
– Что же, когда мы оказались наедине, в нем хотя бы появилось что-то человеческое. Пусть даже насмешка – все лучше, чем ледяное равнодушие, – задумчиво пробормотала она, позволяя себе наконец развалиться в мягком кресле.
Расслабленно, уютно, не беспокоясь, достаточно ли изящно и пристойно она выглядит сейчас со стороны. Всего на несколько минут, пока не вернутся фрейлины или кто-то из прислуги не заглянет спросить, не угодно ли что-нибудь госпоже.
Выставила перед собой ладони, растопырив пальцы – тонкая кожа у их основания словно налилась кровью, подсвеченная пламенем. К этому времени оно разгорелось, взметнулось высоко, наполнило жаром и без того натопленную комнату.
С удивлением Эва заметила, что холод сердца, не позволявший согреться, сейчас едва ощущался. Будто дерзкий гость унес добрую его часть с собой.
***
– Ну ты и выдумщик, дед! Тебе бы романы писать, – воскликнула Клара с восхищением. И не сообразила, что фактически обвиняет его во вранье, так ее заинтересовала история.
– А я ничего не выдумываю, все так и было. Так, присочиняю самую малость, я ведь своими глазами ни Сердца Холода, ни покоев принцессы видеть не мог. Меня, сиволапого, и на выстрел туда не подпустили бы. Но без прикрас и слушать будет скучно.
– Хочешь сказать, что бабушка Эва была принцессой Севера? И ее отцом был Якоб III Харальдюр, последний император Морадии? Но ведь во время революции всю его семью казнили!
Глупость какая, в самом деле. Мог бы что-нибудь хоть немного похожее на правду сочинить, неужели не догадывается, что внучка давным-давно выросла из сказок про принцесс!
– Плохо ты историю учила, даже ту ересь, которую в нынешних школах преподают, – фыркнул дед. Он нисколько не разозлился, видимо, сам понимал, насколько фантастичен его рассказ. – По общеизвестной версии наследница была убита накануне своего замужества. Что и послужило спусковым крючком для давно намечавшейся заварушки.
– Ну и зачем тогда было скрывать, что она жива? Раз из-за нее война развязалась? И почему она вообще сбежала, неужели этот ее жених настолько страшен был, как его, Ауандо... Ауднадо... – И тут Клара наконец вспомнила, где это имя слышала. История никогда не была ее любимым предметом, от этого хитреца ничего не утаишь. Но некоторые персоналии невольно запоминались, даже если на уроках зевать, мечтать и считать минуты, оставшиеся до переменки. – Тот самый? Верховный маг Чрезвычайного правительства Морадии, предатель, убийца и военный преступник?
