– Он реально вернулся к женщине, которую бросил двадцать лет назад? – Кому что, а Дианке – всё про любовь!
– Не то, чтобы специально бросил… Вроде, Аглая что-то там наколдовала. – Диана картинно надула губы. – Я честно не знаю подробностей!
– А ты сходи к ней на сеанс и спроси сама! – заржал Ростик.
– Герман утверждает, его жена – прекрасный таролог! – Натан расправился с бутербродом. – Известна в эзотерических кругах под именем Эльза.
– Разузнаю непременно! – Диана размазывала по тарелке остатки салата. – Выходит, племянница его – психолог с задатками ясновидящей? А бабка была ведьмой.
– Бабка не её, а Федора! – поправил Натан.
Новый год Вера ненавидела с детства. Ещё когда отмечали всем подъездом. Ничем не перебиваемый запах варёного мяса за неделю просачивался из квартир в общие коридоры. Ты знаешь, где родители прячут подарки, но тронуть их приравнивается к преступлению. Она училась в младших классах, когда родители разрешили пригласить в дом соседскую ребятню. Взрослые кучковались в одной квартире, детишки – в другой. Тот счастливый возраст, когда играть в догонялки с пацанами уже интересно, но никто по-настоящему не покусится на твоё толком не оформившееся тело. Сестра Аня носила красный галстук, поэтому считалась взрослой. Бегать с малышнёй быстро наскучило, и она подговорила девчонок разыграть фанты. Только вместо заданий писали пожелания на будущий год, скрутили трубочками и перемешали всё в папиной кроличьей ушанке. Детей набилась куча-мала – одни украшали комнату, другие накрывали на стол, Вера с Лилей и Аней готовили фанты. Вера потом так и не узнала правды – у сестрицы или подружки хватило ума нацарапать: «Бойся, на тебя наслали проклятие!».
Именно это прочитала маленькая Вера в новогоднюю ночь. До самого утра она вздрагивала от резких звуков. А весь следующий год шарахалась на улице от похожих на цыган людей, в каждой словесной перепалке с друзьями искала подтверждение злой шутке. С тех пор она не любит новый год и не участвует в дурацких конкурсах.
После боя курантов и первого тоста Ростик потащил всех на улицу. Во дворе красовался ящик с предполагаемым салютом.
– Тимофей ведь предупреждал! – заикнулась Вера.
– Возможно, у него хватает денег только на вражеские фейрверки, за этого производителя я ручаюсь! – Ростислав и не собирался останавливаться. – Впрочем, кому не нравится, пусть вернётся в дом!
Вере нравилось, но она чуть только отступила к забору. По крайней мере они никому не навредят, коттедж свёкра расположен практически в лесу. Но когда прогремели первые залпы, продолжала стоять, повернувшись к забору. Готова поклясться, что за высоким профлистом мелькнула медвежья голова! Медведь-великан пристально глядел на неё. Свет от фонарей достаточно освещал морду. Звериный рык потонул в оглушительном залпе. Вера моргнула, медвежья башка быстро пронеслась вдоль забора. Воображение дорисовало под косолапым мотоцикл или велосипед. Укатил мишка почему-то в сторону города. Может, привиделось? Просто слишком за эти дни перенервничала. Гадство, почти весь салют пропустила!
– Ура! – вяло прокричала вместе со всеми.
Если никого до сих пор не разорвало, вероятно, можно подойти ближе. Первый раз в жизни организованный мужем салют не доставил удовольствия.
В гостиную Вера зашла первой, когда остальные, делясь впечатлением, толклись в коридоре. Вдруг погас свет, она резко обернулась. Чья-то глупая шутка? Все остались в освещённом коридоре. Может, специально выключили – при ярком свете не видно красиво декорированного витражного окна. И елка прежде не горела, кажется. Дзинь! Вера резко повернулась на звук. За столом восседала Аня. В чересчур откровенном платье, с аляповатыми украшениями и африканскими косичками. Прежде сестра никогда так не выряжалась. И кос тогда никто не плёл. За эти годы она должна была здорово измениться. Последний раз они виделись, когда хоронили родителей.
