С момента злосчастного события на балу вдохновение покинуло юную писательницу. Более того, у неё с тех пор не возникало ни малейшего желания снова браться за рукопись. Нападение Хоффера, будто, отрезвило её и та сказка, которая всё это время выходила из-под пера Кристины, теперь раздражала её саму, казалась глупой и до крайности наивной. Тем не менее девочки всё же сговорились перечитать кое-что из особенно пылких глав рукописи.
Меры предосторожности в виде дежурившей у двери Ханны и пальца Марты на выключателе лампы были приняты с завидной слаженностью. Соседки заняли места, предвкушая детальные описания жаркой встречи Фернандо и Марин на корабле, где девушку чуть не схватили пираты, а бравый итальянец в последний момент спас возлюбленную.
Глаза обеих уже горели нетерпением, которое только возрастало оттого, что Кристина как-то уж очень долго рылась в своей сумке. Через минуту она выпрямилась, с ужасом всматриваясь в лица подруг.
– Рукопись пропала, – сказала она загробным голосом.
Худощавая светло-русая девушка, сутулясь сильнее обычного, торопливо двигалась по коридору школы. Она то и дело озиралась по сторонам в страхе, что кто-нибудь раскроет её злодеяние. Она никогда раньше ничего подобного не делала и не сделала бы, если бы её не попросила та, кого она боготворила. Несчастная уже жалела о содеянном, ощущая, как глаза наполняются слезами отчаяния, но всё же требовалось закончить начатое, а потому, собрав всю возможную уверенность в кулак, она без стука вошла в нужную ей комнату, где её прихода ждали с большим нетерпением.
Взору гостьи немедленно открылась картина быта типичной пустой и ничем не примечательной красотки. Сама по себе эта комната не сильно отличалась от всех остальных в школьном общежитии. Здесь также стояли три кровати, тумбы и шкаф, но помимо всего этого, то тут, то там по спинкам стульев и торцам кроватей висело что-нибудь розовое и с блёстками. Главным отличием этой комнаты и предметом зависти соседок было шикарное трюмо из светлого дерева, купленное родителями Мелиссы Хольман специально для их ненаглядной принцессы. За этим самым трюмо блондинка проводила большую часть свободного времени. Вот и теперь она гордо восседала на мягком пуфике перед панорамными зеркалами, облачённая в розовый халатик с пушистыми рукавами и позволяла одной из невзрачных соседок делать себе причёску, а другой – маникюр.
При появлении гостьи она нетерпеливо подскочила с места, чем выбила из рук своей добровольной служанки расчёску. Та не издала ни звука – лишь молча полезла под трюмо доставать аксессуар.
– Принесла? – по-змеиному прошипела Хольман, быстро приближаясь к девушке.
– Мелисса, – начала та, слегка заикаясь, – блокнота не было. Она, наверное, с собой его носит. – Несчастная уже видела, как загорелись яростью глаза Хольман, намеревавшейся излить на свою жертву всё негодование, – но я принесла кое-что другое! – Поспешила реабилитироваться воровка. – Вот, – она вынула из-за пазухи толстую стопку листов, которую всё это время прижимала к себе, боясь выронить.
– Что это? – прорычала Мелисса, выхватывая из рук девушки бумаги. Несколько листков отлетели в сторону и приземлились на пол.
– Там самое интересное отмечено закладками, – добавила пояснений гостья. Она продолжала стоять как вкопанная на одном месте, боясь лишним шевелением вызвать бурю упрёков в свой адрес.
