Теодор, который успел поднять со стола ручку, тут же после этих слов выронил её. Его взгляд, до того абсолютно равнодушный и безучастный, за секунду сменился на полный недоумения. Мужчине вдруг явно представилось, что эта безмозглая Хольман каким-то образом сумела раскрыть ту страшную тайну, которую Кристина скрывала ото всех и теперь, вооружённая этим знанием, намеревалась перечеркнуть несчастной все надежды на светлое будущее.
– Что вы имеете в виду? – хрипло спросил Теодор, борясь с желанием придушить эту дуру.
Мелиссе не понравился его взгляд, и она машинально отступила на шаг.
– Она обманывала всех, господин Макинтайер, – продолжила девушка уже без прежнего энтузиазма. – К счастью, я сумела разоблачить её.
– Рассказывайте, – повелел Теодор, с большим усилием возвращая лицу благодушный вид. – Что она такое натворила?
Мелисса облегчённо выдохнула, предвкушая триумф. Она раскрыла сумку, висевшую у неё на плече, и вынула оттуда стопку исписанных мелким почерком листков.
– Вот, – девушка вытянула перед собой руки с зажатой в них рукописью. – Это её почерк, без сомнений. Здесь и сейчас, господин Макинтайер, я со всей уверенностью заявляю, что Кристина Луческу втайне ото всех на территории школы всё это время писала эротический роман.
Теодор глянул на стопку бумаг, сжатую в наманикюренных пальцах, затем на ухмылявшуюся девушку и с большим усилием постарался сдержать смех. Он ждал всего, чего угодно, но только не этого. Глупый вид Хольман перестал раздражать. Теперь хотелось подойти и расцеловать эту безмозглую куклу, но следовало дотянуть роль сдержанного в чувствах учителя до конца.
– Что вы говорите? – выдавил из себя мужчина, почёсывая подбородок. – А он точно эротический? Вы ничего не путаете?
Хольман с жаром плюхнула рукопись на стол прямо перед ним.
– Сами посмотрите, господин Макинтайер, – предложила она. – Особенно непристойные эпизоды у неё помечены закладками.
Теодор поднял край рукописи над столом и легко перелистал внушительный ряд клейких закладок. Усмешку скрыть не удалось. И всё же вернув себе серьёзный вид, мужчина сцепил пальцы в замок и положив руки на стопку, которую теперь уже не намеревался кому бы то ни было отдавать, спросил:
– Скажите, Мелисса, как рукопись фройляйн Луческу попала к вам?
Глаза Хольман судорожно забегали. Она хоть и была глуповата, но этот момент худо-бедно продумала.
– Мы договорились с Кристиной, что я зайду к ней за конспектом по биологии. Когда в назначенное время я пришла, никого в комнате не оказалось, а тетрадь лежала на столе. Я подошла, чтобы взять её и увидела, что на кровати из-под покрывала что-то выглядывает. Я подошла ближе, откинула его и начала читать. Почти сразу стало ясно, что это такое и я поспешила забрать эту мерзость, чтобы сообщить администрации о том, что позволяет себе вытворять Кристина Луческу. Я сама не ожидала подобного, господин Макинтайер, – теперь она говорила с придыханием на манер драматической актрисы. – Кристина вся такая положительная, ответственная и пишет подробную похабщину! В голове не укладывается, – Хольман театрально прижала ладонь ко лбу, демонстрируя, что и как у неё не укладывается в голове.
Всё то время, пока она оправдывалась, Макинтайер смотрел на неё невидящим взглядом и размышлял о своём. Когда она закончила, он спросил:
– Кому ещё из педагогов вы показывали рукопись и говорили о ней?
