– Объяснил, – кивнул Митрич. – А толку?
– Пьёт?
– Пьёт, – подтвердил Митрич.
Председатель тоскливо вздохнул, покосился на меня и поднялся на крыльцо, вытащил ключ из кармана и принялся тыкать в замочную скважину.
– Да не переживайте вы так, починю, – утешил я моих сопровождающих.
И Митрич, и Звениконь тут же смолки, скептически глянули на меня, но комментировать заявление столичного гостя не стали. Я ухмыльнулся: на лицах мужиков читался откровенный скепсис. Ну, поживём – докажем. Главное, чтоб в этой халупе инструменты были. Сделал себе мысленную пометку спросить у Митрича, где раздобыть хотя бы молоток и гвозди, заодно и тряпку с ведром. Думаю, внутри дом такой же запущенный, как снаружи.
– Ну вот вы и дома, Егор Александрович, – радостно возвестил председатель, распахивая двери. – Проходите, не стесняйтесь. Вот тут, значит, сени. Полочка, вешелочка. Печка, стало быть. Дровами мы вас обеспечим, вы не сомневайтесь.
– Готовит в печи надо? – немного напрягся я.
В своей жизни я чего только не пробовал, много чего умел. Но вот готовить в настоящей русской печи не доводилось.
– Что вы, что вы, – замахал Иван Лукич. – Тут у Таисии и кухонька за занавесочкой, и печка электрическая. Вот она, плиточка, и посуда имеется.
Иван Лукич тут же щёлкнул кнопкой, демонстрируя наличие в ломе света.
– Кто такая Таисия? Это вы меня к ней подселяете, что ли? – удивился я.
Честно говоря, не хотелось бы иметь в соседках любопытную бабульку, сующую нос в мои дела.
– Так померла Таисия, – провозгласил Митрич. – По этой весне и померла. Дом ничейный и стоит с тех пор. Семьи у неё не было, теперь, стало быть, учительский дом будет. Принимай, Егор Ляксандрыч.
С этими словами Митрич решительно отдёрнул занавеску, которая отгораживала импровизированную кухоньку от общей комнаты. И театрально махнул рукой, указывая на квадратные метры деревенской избушки.
– Ой, мамочки, – неожиданно взвизгнула Зина за моим плечом, непонятно когда объявившаяся в доме. – Покойная Таисия вернулась! И гроб с собой приволокла!
– Зинаида Михална, – укоризненно начал председатель. – Как вам не сты-ы-ы-ы… – завыл Звениконь, тыча пальцем в гроб, который стоял по центру комнаты.
В том гробу вместо царевны лежала старушка божий одуванчик в белом платочке, с улыбкой на сухих бесцветных губах, с букетиком полевых цветочков в руках, скрещённых на груди.
– Ы-ы-ы-ы… – тянул на одной ноте председатель, потом вдруг внезапно заткнулся и растерянно произнёс. – Это не Таисия.
– Знамо дело, – подтвердил Митрич. – Таисия и при жизни-то красавица не была, а как померла, так и вовсе подурнела. Ну-ка, посчитай, сколько с весны-то прошло? Да и как бы покойница сюда пробралась? Ещё и с гробом? – дядь Вася почесал затылок.
– С-с-с-с… – засвистела возле меня Зинаида, которая от испуга ухватила меня за руку и теперь не отпускала.
– Чего ссыкаешь? Нормально говори, – буркнул Митрич.
– Степанида! – выкрикнула Зиночка.
– Чего Степанида? Думаешь, она приволокла гроб с покойницей? А что, Стёпка может, – задумчиво протянул Митрич. – Она по молодости ого-го, огонь-баба была… А со Таиской они завсегда в контрах были. Мужика по молодости не поделили, вот и лаялись на пустом месте, – пояснил знаток женской натуры.
Я молчал, не встревая в дискуссию, разглядывал бабку, лежащую в гробу, и что-то в ней казалось мне неправильным. Вот будет весело, если я оказался в какой-нибудь альтернативной реальности, и сейчас покойница восстанет из гроба, да как пойдёт всех кусать. Хотя нет. Это уже на апокалипсис с зомби похоже.
