«Жаль, что ты нейрохирург – классный бы слесарь получился», – вздохнул Дядя, когда я сообщил ему о своём решении перейти с перкуссии на гитару. Он же добыл мне первый инструмент – приличную классическую лопату с грифом и верхней декой из кедра, с красивой накладкой, называемой гольпеадор, и нижней декой из сикоморы; я тогда и дерева такого не знал.
«Делайте, что хотите, – махнул рукой Отец. – Связался чёрт с младенцем…» Ему было жаль моих музыкальных успехов, и он считал: если мужчина выбрал путь – значит, должен идти до конца. С другой стороны, гитара была Отцу всё же понятнее, чем перкуссия.
Дядя присоветовал простейший, по его мнению, путь гитарного прогресса. «Включаешь метроном. Берёшь простую тему – любую, какая нравится. И гоняешь её во всех ладах по ступеням. Ионийский, лидийский и миксолидийский лад – мажор. Дорийский, фригийский, эолийский и локрийский – минор. Гоняешь – и каждый раз слушаешь, что меняется. Всего делов-то! Заодно техника наигрывается».
Спасибо музыкалке, я был в ладах с ладами. Прилип на целое лето и шпилил не вставая. Отец перевёл меня из обычной школы в физико-математическую – туда я пришёл уже гитаристом. Вслед за перкуссией пострадала стрельба. Пришлось бросить: учёба и гитара съедали время без остатка. Я мочалил пальцы о струны и вспоминал добрым словом Старого Вояку с его полувдохами-полувыдохами на огневом рубеже, с долгими тренировками тонких мышц кисти… Вот так – всё в кассу!
К двадцати пяти годам я не только лабал по столичным клубам и фестивалям, но и давал гитарные уроки. Цену не задирал, так что деньги были пусть небольшие, зато постоянные – удобно. Спрос хороший; одни рекомендовали меня другим, другие третьим… Когда позвонил Авторитетный Чел, я напрягся по-серьёзке. «Завтра у меня в офисе», – коротко сказал он.
Про Авторитетного Чела я, как и большинство, только слышал. Ну, и портреты видел в газетах-журналах. Недосягаемый дядька. А с его женой познакомился, когда она вот так же по рекомендации позвонила с полгодика назад и пригласила к себе домой. Приехал, поговорили…
У неё с Авторитетным Челом был сын, которого решили отправить за границу в Престижный Университет: экономика, бизнес-менеджмент и всё такое, три-ля-ля-септаккорд… А чуваку припёрло играть на гитаре. Остальное побоку, и об Университете слышать не хочет.
Мне-то что, у меня принцип. «Если он бездарный, – говорю мамаше, – я не буду его учить». Думал, тётка обидится, такое бывало, а она радуется. «Вот именно! – говорит. – Вы ему и скажите, что он бездарь. Он слышал, как вы играете, вы его кумир, и вам он поверит. О деньгах не беспокойтесь!»
За разговор я денег брать у неё не стал. Тоже принцип: когда башляют за работу – дело другое…
…и тем более чувак реально талантом оказался. Схватывал всё на лету. Дядину школу – гонять мелодийку в разных ладах под метроном – долбил усерднее, чем я когда-то. Мамаша в трансе: им с Авторитетным Челом совсем не улыбалось, чтобы сын музыкантом стал. А у того от интенсивных занятий вообще, по-моему, крыша съехала… Тут как раз Авторитетный Чел и позвонил.
В офисе от самого входа меня конвоировал мрачный амбал с чудовищной волыной Desert Eagle в кобуре подмышкой. Подумалось, что запоминать дорогу ни к чему: либо обратно тоже выведут, либо воспоминания уже не понадобятся. Влип я, похоже.
Кабинет Авторитетного Чела поразил отсутствием ампирной мебели, картин в богатых рамах и прочего раззолоченного антуража, раздражающего глаз и теснившегося у него дома. Здесь огромный простор был решён в японском стиле: очень солидно, притом сдержанно и неброско. Я не мог отвести взгляда от самурайских мечей в напольной стойке. Сосчитал – шестнадцать штук. Катана, вакидзаси, танто…
