«Тоже тебе, – сказал Авторитетный Чел. – Редкая вещь, говорят. Откуда – не важно. Меньше знаешь – дольше живёшь. Сыну она без надобности, мне тем более, а тебе в самый раз. И будем квиты… Только вот что. Учёба ваша закончилась, ясно? Больше никогда не звонить, не разговаривать, не встречаться. Ты уехал, или умер, или заболел – как хочешь. Может, руку тебе сломать, или ногу?»
Я вежливо поблагодарил и откланялся.
Мрачный амбал, поправляя наплечную кобуру с тяжеленной блестящей пушкой, проводил до дверей на улицу. Правильно я сделал, что не стал запоминать ходы-переходы в офисе. Но ещё правильнее, что не взял тогда денег у жены Авторитетного Чела. Оказывается, принципы – очень полезная штука!
Откуда мне было знать, что я по краешку хожу? И что папа не простил бы диагноза бездарь своему сыну? А если бы чувачок действительно оказался бездарью, тогда что? А если бы папе не понравились наши занятия вместо учёбы в Университете? Что так, что эдак – хреново. Грохнули бы меня по-тупому. Или покалечили. Сейчас лучше даже не думать…
…потому что думать надо, прежде чем говорить с Авторитетными. Они – другие. И голова у них по-другому работает. Кто знает, как дело повернётся? Наука на будущее: думать сто раз! А пока что в один день у меня появилась моя первая квартира – и Моя Гитара.
То есть, квартиру я купил чуть позже, и гитара сначала была просто гитарой. Денег из конверта вполне хватило на скромную двушку: цены в Столице были ещё вменяемые. Но тогда про квартиру я успел только подумать, а гитару рассмотрел сразу, как вернулся домой.
Честно: искал дырки от пуль. Вспомнил кино, где два музыканта прятались от мафии. Гангстер по ним из автомата шмальнул – и попал в контрабас. По этим дыркам чуваков потом смогли узнать, хотя они надели платья и лабали в женском джазе с Мэрилин Монро…
В гитаре дырок не оказалось.
Старая чёрная акустическая лопата с электроникой. Ovation. Побитая, поцарапанная, местами по ладам звенит; некоторые лады выпадают. Авторитетный Чел сказал – редкая вещь. Ну, не знаю… Завидовать особо нечему.
И всё же – фирма́. Отвёз старушку к мастеру. Он привёл её в порядок: миди-драйвер заменил, лады заново воткнул, корпус отполировал – другое дело! Гитара и зазвучала, и хоть какой-то вид заимела.
Потом в Столицу приехал на гастроли Великий Гринго. Подвернулся фестиваль, и почему-то я взял Ovation, хотя обычно играл тогда на Guild. Мы с Великим Гринго вкусно джемовали на сцене, и он меня очень хвалил при всех. А за кулисами подошёл и попросил гитару – пощипать. Я дал. И ещё подумал: как-то странно чувак смотрит… Великий Гринго пробежался пальцами по струнам – блин, великий, одно слово! Вроде всё понимаю, что он делает, но слушал бы и слушал. Супер!
Великий Гринго резко бросил играть и говорит: продай. Кэш предлагает – наличные сразу, не чек. Причём сумма такая, что призадумаешься. Вот я и призадумался. Гитара-то, похоже, не просто приличная. А есть в ней что-то ещё, чего я пока не догоняю. Может, вправду редкая вещь? «Нет, – говорю. – Прости, старик. With all my respect, old jumb. Поиграть – пожалуйста, продать не могу. Жена не разрешает, я поклялся».
С чего я вдруг про жену ляпнул? Не было у меня тогда никого. Ну, так… пара возлюбленных… Слепил первую отмазку, которая в голову пришла.
До отъезда Великий Гринго ещё раз спрашивал: как, мол? Всё так же, говорю, не передумал. Через неделю позвонил его агент, и снова по поводу гитары. Да что ж такое?! Ещё через неделю в Интернете я заглянул на форум к Великому Гринго. Он увидал меня – и пишет:
