ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ 1
Анмар, конечно, правоверным не был. Сын пламенного коммуниста и члена ЦК партии в одной из арабских стран он просто обязан был быть атеистом. Папа, подвергшийся репрессиям со стороны несознательных и от этого злобных прислужников мирового империализма и (исключительно в данном случае) сионизма, романтически сбежал из темницы, куда его заточили, прямиком в Советский Союз. Так малолетний Анмар обрел свою новую великую Родину. Понятно, что там ваххабитом или еще каким-либо фундаменталистам места в его семье быть не могло. Но свинину не ели, не от трансцедентности какой, а просто так сложилось, не привыкли.
Позволю себе скромное отступление о ваххабитах. Везший меня по Москве таксист со свойственной его народу страстностью делился своими соображениями о внутренней политике Азербайджана, активно пытаясь втянуть в меня разговор, от которого я мягко уклонялся. Во-первых, будучи закоренелым шовинистом, я в предложенной для дискуссии теме ни хрена не смыслил, а во-вторых, боялся неловким замечанием невольно обидеть моего товарища по путешествию сквозь пробки. Водитель, разочарованный моей индифферентностью, даже пару минут смотрел на дорогу. Но потом снова воодушевился и воскликнул:
– Правильно Ильхам ваххабитов давит! Знаешь про ваххабитов?
– Я же не мусульманин… – быть втянутым в межконфессиональные разборки мне совсем не хотелось.
– Я мусульманин! Я тебе скажу про ваххабита. Он в мой дом приходит: «Ты делаешь не так. Ты молишься не так. Ты говоришь не так». «Эй! Ты кто такой? А? Кто такой? Ты ваххабит! Собака! Тебя резать надо!»
«Все-таки резать», – меланхолично подумал я и вежливо кивнул, изображая согласие.
Повторю, что Анмар никаким ваххабитом не был, но свинину не ел, а, наоборот, служил в советской армии. Гражданство великой страны накладывает на его обладателя и соответствующие обязанности, заключавшиеся в данном случае в необходимости водить тяжелый грузовик с прицепленной сзади здоровенной ракетой, потому что не фига пьянствовать в общаге дни и ночи напролет, а потом сессию заваливать. С Анмаром сошелся один хохол. Прикипел можно сказать к урожденцу Средиземноморья душой. Последний и не возражал. Хохол был добродушным, оборотистым и просто хорошим парнем, дружить с которым было легко и приятно. Так вдвоем и тянули они армейскую лямку, что было отнюдь не легко. Особенно донимало этих двоих (впрочем, не только их) постоянное чувство голода. Молодым организмам требовалось несколько больше пищи, чем предлагал армейский паек. Да и разнообразия некоторого хотелось.
Однажды перед отбоем хохол тихо прошептал Анмару, чтоб тот ночью не спал. Когда все подразделение успешно заснуло, утомленное дневными трудами, две тени бесшумно вынырнули из казармы и, таясь от ночных патрулей, углубились в лес. Хохол, запасливо вооружившийся фонариком, прокладывал путь меж дубов-колдунов и прочих осин. Анмар, будучи в целом фаталистом, безропотно следовал за ним. Наконец вожатый опустился на колени и начал копать под корнями какого-то хвойного гиганта. Из-за туч выскочила подозрительно яркая луна.
– Вот! – торжественно проговорил хохол, ставя у ног своего спутника аккуратно сколоченный ящик. – Посылку из дома прислали. Я ее от дембелей заныкал. Смотри!
Он оторвал крышку и достал завернутое в рушник сало. На лице его застыло выражение благоговения и блаженства. С улыбкой юродивого, обретшего вечное Небесное счастье, он отрезал от шмата кусок и протянул его Анмару. Тот съел.
