УРА! - страница 8

– Понимаешь, не мог я отказаться, – объяснял он. – Человек мне самое дорогое отдал. Высшую, так сказать ценность. Что ж я, скотина неблагодарная, чтобы руку дающего кусать?!

Три дня Анмар маялся от расстройства желудка. Даже температура поднялась.

ЧУНЯ

У сестры был какой-то знаменательный день рождения. Совершенно не помню, чем он так уж отличался от других, но чем-то отличался. Мама преподнесла ей долгожданный подарок, о котором она давно просила – морскую свинку. Радости не было предела. Длилась она недолго – милый грызун впал в полнейший ступор. Лежал на боку, не двигался, ни на что не реагировал. Мы уж было решили, что зверек помер, но дыхание у него все-таки было. Сестра рыдала, мама очень переживала. Я был отправлен с потерпевшим в ветеринарную клинику. Замечу, это было еще в Советском Союзе, т.е. до всяких там Интернетов и частной инициативы. Отыскать работающего ветеринара мне все же удалось. Уж не помню как, но нашел я клинику рядом со старым татарским кладбищем. Было в ней мрачно и неуютно. Как ни странно, очереди не было. Полноватый пожилой Айболит потыкал в околевшее, на мой взгляд, животное пальцем и сказал, что ничего страшного не произошло, просто стресс. Не очень вдохновленный этими словами и не сильно им доверяя, я отправился домой.

Свин вскоре, действительно, пришел в себя. Шебуршал что-то там в своей клетке и забавно посвистывал, требуя пожрать. Сестра, забыл сказать, что она меня сильно младше, поначалу не отходила от Чуни, так мы назвали нашего нового жильца, но достаточно быстро охладела к нему. Чего и следовало ожидать. Заботы по содержанию зверя легли на маму. Заботы, впрочем, не слишком обременительные. Сам-то я к таким существам абсолютно равнодушен и возни с ними не понимаю. Проку от них никакого. С собакой и поговорить можно, и привязана она к тебе, радуется до безумия, что ты у нее есть. С котом вообще выстраиваются весьма сложные социальные отношения. А тут недоразумение какое-то.

Но мама его любила, звала все время: «Чуня, Чуня!» Была очень довольна, если последний, соизволив оторваться от азартного поедания какого-нибудь салатного листа, поднимал на нее бусинки глаз. Когда она уезжала в больницу, то какое-то время ходила по квартире, из комнаты в комнату, вспоминая, не забыла ли чего. Потом пришла на кухню, села на табуретку и все повторяла: «Чуня, Чуня…» Зверек стоял на задних лапках, а передними смешно тряс прутья клетки. Я же, как всегда, очень спешил. Мне надо было куда-то по очень важным, как тогда казалось, делам. Я торопил маму. Она покорно кивнула, тяжело встала, но на пороге кухни остановилась и опять позвала: «Чуня!» Я раздраженно прервал ее, сказав, что опаздываю. На такси мы поехали в больницу. Мама из нее не вышла. А Чуня прожил у нас еще пару лет. Хотя жизнь морских свинок гораздо короче, чем у людей.

Колыбель качает кошка.

Две веревочки крестом.

Опоздай я хоть немножко,

Что бы делали потом?

Тает в утренней прохладе

Пряный запах табака.

Ты успел? Я очень рада.

А теперь, прости. Пока!

ЭКЗАМЕНЫ. ЧАСТЬ 1

Глядя на нынешний филологический факультет, трудно представить, что в наше время парней было около трети всех студентов. Объяснялось это двумя причинами: наличием отделения РКИ, на котором я и учился, и существованием рабфака. При приёме на РКИ действовал принцип, как бы сейчас сказали, гендерной дискриминации. Из 35 учившихся на нашем отделении человек девчонок было всего 9. На рабфаке барышень было ещё меньше. Именно через рабфак попал на русское отделение Джабраил Мерзалиев (по-моему, фамилия его звучала именно так). Был он из какого-то городка, затерявшегося высоко в горах Кавказа. Отличали его золотой зуб, гордо сверкавший в верхней челюсти, и совершенная квадратность фигуры: его маленький рост был практически равен ширине могучих плеч. Джабик выступал в одном из лёгких весов за команду МГУ по борьбе. Несмотря на то, что он проучился в Москве 6 лет (с учётом рабфака), по-русски говорил с чудовищным акцентом. Выдающимся интеллектом он, мягко говоря, наделён не был, но парень был добрый, порядочный, к нему на факультете относились с симпатией. При распределении все старательно пытались избежать работы в школе. Джабика же направили именно в школу в его родном городке. Он сиял и был страшно доволен. Когда его спросили о причинах подобной радости, Джабик пояснил (неподражаемый акцент я, к сожалению, на письме передать не смогу): «Вах! Я мужчина, в Москва учился, партийный – через 5 лет директор школы буду!» «А на фига тебе это?» «Ты дурак глупый? Сын начальника милиции в школа учится, сын главврача в школа учится, сын начальника горкома в школа учится… Я большой человек скоро буду».