***
Кухня освещена лишь золотистой подсветкой над вытяжкой, хрусталь, металл и начищенные поверхности предметов загадочно блестят.
Ирина Петровна, улыбаясь, указывает на пустой стул и двигает ко мне фарфоровую тарелку.
— Вот. Новый рецепт. Уж не знаю, съедобно ли… Как прошел день?
Она в приподнятом настроении: судя по всему, свидание с Володей все же состоялось. Наверняка сейчас я услышу подробности.
— Отлично. У вас не может быть по-другому. — Я хватаю вилку и отвечаю совершенно искренне, но улыбка напротив гаснет.
— Влад, так что с тобой стряслось? Почему я ничего до сих пор не знала, неужели нельзя было хотя бы написать?
Кусок встает поперек горла. В такую минуту я не готова врать. Собираюсь с духом и выдавливаю:
— Говорю же, авария. Познакомилась с мальчишками и села в авто. Гоняли по трассе, но водитель не справился с управлением и на большой скорости влетел в столб. Машина загорелась… Не выжил больше никто.
Ирина Петровна потрясенно молчит.
Если она начнет сочувствовать, я провалюсь сквозь землю.
Но она отводит взгляд, тянется к бутылке с вином и щедро наполняет им бокал.
— Тебе сейчас трудно. Но нельзя сдаваться. Знаешь, мой папа спас меня, в последнюю минуту вытянул из воды, когда я упала в озеро. А сам утонул. Он был самым близким и дорогим мне человеком, и… С тех пор я все пыталась бежать — от людей, от себя… — Грустная усмешка застывает на ее лице. — И лишь недавно задумалась: зачем, куда? Жизнь впустую прошла. Папин подвиг — впустую.
Теперь наступает моя очередь отвести взгляд, и я принимаюсь изучать содержимое тарелки.
В прошлом году из наших долгих разговоров я узнала, что Ирина Петровна приехала сюда сразу после института. Продала где-то далеко квартиру со всеми удобствами и купила этот дом.
Она смелая: даже в деревне умудряется отличаться от всех и не обращать внимания на слухи. Она не боится говорить правду и всегда находит нужные слова. Она тоже пережила боль и все понимает…
Нам бы такую маму.
Может, тогда не случилось бы беды.
На миг воспоминания о маме щекочут горло. Должно быть, она до сих пор на работе — готовит для посетителей кафе еду в раскаленном аду кухни или уже вернулась и пьет чай в одиночестве пустых комнат.
А еще яркой картинкой в памяти вспыхивают огромные глаза Паши…
Но я отгоняю морок.
— Ирина Петровна, вам что-нибудь говорит фамилия Сорока? — задаю я главный вопрос этого вечера и с надеждой гляжу в ее лицо.
Она задумывается и качает головой:
— Не знаю таких.
— Бабушка живет на нижнем порядке, у реки. У нее есть внук Миша, примерно моего возраста! — уговариваю я, но Ирина Петровна лишь растерянно пожимает плечами.
— Нет здесь таких, я абсолютно уверена. Может, у них разные фамилии?
— Возможно, — соглашаюсь, и легкое головокружение заставляет откинуться на спинку стула.
***
Ночью мне снится мой город: улицы, парки, дворы и тропы, по которым мы гуляли с сестрой. Но в городе из сна другой воздух, другие люди, странные, едва узнаваемые дома… В нем много света и открытых пространств — деревья и кустарники еще не так высоки и густы, и их ветви не закрывают солнце.
Мне снова мерещится чье-то запястье, но в этом сне все хорошо. Теплая рука крепко сжимает мою руку, и я уверенно шагаю вперед.
***
7. 7
За завтраком Ирина Петровна непривычно напряжена: молчит, задумчиво потупив взор, но, допив кофе, все же решается:
— Влад, сегодня суббота… В общем, такое дело: мы с Володей по выходным отдыхаем в «Лесной сказке». Это пансионат, отсюда совсем недалеко. Шашлычки, культурная программа, танцы…
