– Прочь! Прочь от него!
Киёми посмотрела на летчика и подняла сложенные руки.
– Да будет мир с тобой.
– Что вы делаете?
Она обернулась к ближайшему кэмпэйтаю – тот недобро глядел на нее, прищурившись.
– Ничего.
Другой кэмпэйтай показал на нее дубинкой:
– Вы молились за этого человека? Он наш враг!
Она знала, что они могут оттащить ее в камеру, но решила, что сейчас кэмпэйтаи слишком заняты, чтобы с ней возиться.
– Я иду на работу.
– Где работаете? – спросил один из них, криво оскалившись.
– Завод «Тойо Кёгё».
– Живете неподалеку?
Она покачала головой.
– Накадзима-Хонмати.
– И пришли пешком в такую даль?
– Трамвай не остановился.
– Здесь вам делать нечего.
Киёми поклонилась ниже, чем заслуживали эти люди.
– Я очень сожалею и прошу меня извинить.
– Идите, – скомандовал один из них.
Она снова поклонилась, решилась глянуть еще раз на упавшего летчика и поспешила прочь от кэмпэйтаев.
Тьма окутала его, как утянув в лимб. Как попал он в эту черную пустоту? Боевое задание. Хиросима. Что потом? Мика уперся в лоб костяшками пальцев. Думай. Думай. Еще что-то должно быть.
Из темноты возник звук. Сперва далекий, потом громче. Тихое постукивание. Он напрягся, пытаясь определить его источник. Может быть… дождь? Тело влекло вперед, но земля не ощущалась. С темного потолка сочился серый свет. Небо? В темноте постепенно проступал окружающий ландшафт, принимая форму. Высились дугласова пихта и западная цуга – древние часовые мира природы, – держа на своих ветвях небо цвета шифера.
Мика приставил руки рупором ко рту и крикнул:
– Эй! Есть тут кто?
Ответа не было.
Капли холодного дождя шлепались на лицо. Я вернулся в штат Вашингтон?
В ветвях деревьев щебетали птицы. Прыгнул сквозь туман олень. Мика выкрикнул еще раз – и снова ответом ему была тишина. Нужно найти характерную примету, тогда соображу, где я. Может быть, в лесу Сноквалми? А где тогда гора Бейкер? Гора должна быть видна.
Он присел возле ручья и плеснул в лицо холодной воды. В мозгу вспыхнуло воспоминание. Возгорание двигателя. Передний отсек самолета заполняет дым. Надо было покинуть машину. Но как? Ползком. Он прополз через огонь и дым, нашел лаз в бомбовой отсек. Самолет распался на части. Он выпал… без парашюта. Нет. Такого не было. Не могло быть.
Он рыскал по лесу, как ему казалось, уже целые часы, когда вдруг затряслась земля. Посыпались сверху сосновые шишки, зашевелилась лесная подстилка. Пронзительно вскрикивая, вылетели из ветвей птицы всех цветов радуги. Дрожь усилилась, Мика упал на колени.
Землетрясение?
Трещала и лопалась древесина. Гигантские стволы дрожали все быстрее и быстрее, пока не превратились в размытые пятна и земля вокруг них не взорвалась неровными кусками. Корни деревьев, подобные артериям, соединявшим их с сердцем земли, выдергивались из почвы. Они танцевали вокруг, как ноги паука, взбирающегося по паутине. Деревья карабкались вверх, отбрасывая комья земли. Валуны отлетали прочь с громоподобным ревом, перекрывавшим испуганные вопли зверей.
Лес пер вверх, оставляя за собой голую равнину. Мика не заметил, как поднялось и его тело. Сперва он двигался медленно, будто подхваченный нежным потоком, но вскоре набрал скорость и помчался вверх, пока не поравнялся с летящими деревьями.
Как подхваченный смерчем мусор, вертелась вокруг лесная живность. Пролетавший кролик заглянул Мике в глаза и спросил:
– Это ты сделал?
