У Мими были совершенно ошеломительные друзья. Сами они называли себя «золотой молодежью», танцевали ночи напролет, пили шампанское, буянили на весь Лондон. Все как один – любители удовольствий. Пьянящее зрелище. После долгих лет жизни в жестком режиме, репетиций с самого утра, Запрета в США, в рамках которого было табуировано примерно все, Лондон приносил ощущение свободы, даже при том что мама требовала строжайшего соблюдения комендантского часа: в полночь – спать. Я решила, что сегодня впервые удеру тишком, если она меня не отпустит, – прискорбно, учитывая тот факт, что мне уже двадцать шесть лет.
И ведь не то чтобы я отказывалась трудиться – просто я хотела еще и жить. Разве нельзя совмещать оба этих занятия?
– Фредди тоже с нами пойдет. – Я ухмыльнулась, глядя на брата, дожидаясь, когда он сообразит, что я втянула его в наши планы.
– Отлично. Встретимся в лобби вашей гостиницы. Мой друг нас отвезет. – И Мими упорхнула.
Я рухнула на сцену, скрывая свою радость, – твердые доски приятно холодили уставшие мышцы. Я сняла танцевальные туфли, пошевелила пальцами ног. Треск эхом отдался в зрительном зале. От спавшего напряжения по жилам хлынула эйфория.
– Это вы о чем? – Фредди сел со мной рядом, расшнуровывая туфли и глядя туда, где только что исчезла Мими.
– Нас пригласили поразвлекаться. – Я старалась говорить игриво и загадочно.
Фредди нахмурился, чего я и ждала. Да уж, умел он испортить хорошее настроение, когда был занят своими танцами. Тем не менее ему нужно было расслабиться, оставалось найти предлог.
– Будет буйственно, – сказала я, вытягивая ноги и наклоняясь к одному колену, чтобы растянуть мышцы спины, ягодиц и бедер. Ухватила себя за ступню, напряжение в икре пошло на убыль. Мизинец на ноге шевелился в дырочке – очередная пара шелковых чулок насмарку.
Болело все, и я совершенно вымоталась. Физически и душевно. Держать лицо перед всем миром – тяжелая работа. И еще заставлять тело, которое трудится уже второй десяток лет, трудиться и дальше.
Фредди нахмурился сильнее прежнего, я так и не поняла, то ли он пытается подавить желание пойти повеселиться, то ли сильно на меня зол за мою настойчивость.
– Большая радость развлекаться с пьяницами и хулиганами.
Я качнула головой, хихикнула.
– Слишком ты серьезно к себе относишься, братишка. Настанет день, когда ты оглянешься назад и пожалеешь, что так мало развлекался.
Между бровями у Фредди пролегла глубокая борозда, и я приготовилась выслушивать тираду о том, как важно стремиться к цели и серьезно относиться к своему делу, но вместо этого услышала:
– Только сегодня.
Кажется, ресницы у меня взмыли до самых волос, так я была шокирована. Я ведь готовилась к препирательствам.
– То есть ты пойдешь?
– Один раз, не больше.
– Отлично. – Я опустила голову ему на плечо, похлопала по спине. Хлопковая рубашка мокрая от пота, пахло от него мылом и потом. Знакомый, домашний запах.
– Надеюсь, я об этом не пожалею, – пробормотал он.
Я отстранилась, заглянула ему в глаза.
– С какой радости ты должен жалеть о том, что после тяжелого дня решил отдохнуть?
Фредди с преувеличенной опаской вздохнул.
– Ты прямо как наш отец.
– Я что, предлагаю тебе кутить и дурачиться? – Я усмехнулась, дабы сгладить неприятное напоминание о том, что нашему отцу случалось злоупотреблять спиртным.
– И не допоздна, – продолжал торговаться Фредди – у него был вид дедушки, который велит ребенку не пить слишком много газировки.
