Читать онлайн Элиза Найт - Книжный магазин в Мейфэре

© 2022 by Eliza Knight All rights reserved

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency.

Перевод с английского Елены Фрадкиной

© Элиза Найт, 2023

© Елена Фрадкина, перевод на русский язык, 2023 Издание на русском языке, оформление. Строки, 2023

В доме на Букингем-стрит, расположенном в двух шагах от королевского дворца, из хрустальных люстр лился золотистый свет. Повсюду стояли вазы с гардениями, розами и лилиями. Маленький джазовый оркестр играл попурри из последних хитов и старых любимых мелодий, способных завлечь на танцпол даже старшее поколение.

Роскошный четырехэтажный особняк был буквально набит гостями. Многие из них пришли ради дарового шампанского – башня из хрустальных бокалов никого не оставляла равнодушным – и изысканных канапе, которые разносили лакеи в ливреях семьи Гиннесс. Как аристократично! Другие же заявились, чтобы попасть в объектив фотокамеры и оказаться в светской хронике.

У входа лежали стопки «Горского флинга» [1] в твердом переплете, на котором красовалось мое имя. Каждый приглашенный унесет домой экземпляр моего первого романа с автографом, нацарапанным внутри, и блестящей подписью, которую я придумала сама: «Мечтателю, живущему в каждом из нас. С любовью, Нэнси Митфорд». Из сотни знакомых, пришедших на мероприятие, лишь несколько человек понимали истинное значение этих слов – я видела это по их лукавым дьявольским ухмылкам.

Жизнерадостная атмосфера вечера была наполнена joie de vivre [2], свойственной моей сестре и ее мужу. Однако меблировка в доме отличалась чопорностью, как и дюжина престарелых горничных, – и здесь уже чувствовалась рука свекрови. О, моя бедная сестра!

Лишь одна деталь диссонировала с обстановкой: абстрактное произведение искусства. Этой мистификацией наша компания дурачила общество два года назад. Сейчас шедевр красовался на стене гостиной, на самом видном месте. Мы до сих пор потешались над творением анонимного талантливого художника Бруно Хэта, вспоминая «выставку» и «аукцион», где наши друзья торговались за эту уникальную и жуткую доску из пробкового дерева в веревочной раме.

На торжестве кое-кого не хватало – моего любимого Хэмиша Сен-Клер-Эрскина, который иногда был моим женихом, а иногда – нет. В данный момент – второй вариант. И все же я страстно желала, чтобы он вернулся ко мне. Я хотела снова смеяться так, как смеялась только с ним! Но из-за его последней выходки родители отправили Хэмиша в Нью-Йорк. О господи, зачем они губят этого удивительного человека?

Поставив последний автограф, я улыбнулась гостям, собравшимся около мраморного столика, на котором я подписывала книги. Я мечтала о бокале шампанского, а может быть, и чего-нибудь покрепче – например, подошел бы коктейль с шерри.

Протиснувшись сквозь толпу, я направилась к башне из шампанского, но меня перехватил один из моих дорогих друзей.

– Как, неужели это блистательный Ивлин Во [3]? – воскликнула я, заключая его в объятия. Загорелый и бодрый после недавнего кругосветного путешествия, он, по-видимому, пребывал в прекрасном настроении. Его явно не расстроило расторжение брака с той ужасной коровой, которая жестоко с ним обращалась.

– А это, вероятно, Нэнси Митфорд – столь же талантливая, как я, и такая же привлекательная?

Я рассмеялась – впервые искренне за весь вечер. На протяжении нескольких месяцев мы поддерживали связь посредством писем. Ивлин поощрял мое стремление писать колонки для «Леди [4]» и желание стать писательницей.

– Ты уже выкинула нас из своей жизни, отныне полной роскоши и успеха? – поддразнил он.

– Никогда! Это дурацкая книга. На самом деле, дорогой, я написала ее только потому, что нуждалась в сотне фунтов.

Я весело похлопала его по руке, которую держала в своей. Звук еще одной открываемой бутылки шампанского вызвал шумные возгласы собравшихся.

– Полагаю, ты заработаешь гораздо больше ста фунтов и все мы будем безумно завидовать, – пошутил Ивлин.

В это время к нам присоединилась наша подруга Нина Сифилд с бокалом мартини, в котором плескалась оливка.

– Пока я имею возможность хорошо одеваться, чего еще мне желать? – я изобразила игривую улыбку.

Это была правда, но не вся. Работа над «Горским флингом» доставила мне море удовольствия; и, хотя я хотела бы, чтобы книга имела такой же успех, как «Мерзкая плоть» [5] Ивлина, наконец-то появившиеся деньги меня очень радовали.

Принадлежность к высшему классу не обязательно означает, что у тебя есть средства на булавки. Да, Диана жила в восхитительной роскоши со своим богатым мужем – наследником состояния Гиннессов. Однако наши родители всегда строго контролировали скудные доходы, которые получали благодаря своим титулам. Нам никогда не хватало наличных, и маме даже приходилось продавать яйца от наших деревенских кур.

– В самом деле, – задумчиво произнесла Нина. – Ты станешь литературной звездой, дорогая. Несравненной. А теперь, Ивлин, потанцуй со мной, потому что мне чертовски скучно.

– Я следующая, Ивлин. Хочу услышать о твоих подвигах в Африке, – крикнула я им вслед.

Ивлин взял почти пустой бокал Нины и жадно допил последние капли.

Нина подмигнула мне и потащила друга на танцпол, где оркестр как раз заиграл зажигательную мелодию, полную звуков тромбонов, саксофонов и барабанного боя. Этот зал выглядел как иллюстрация к справочнику «Кто есть кто» – здесь собрался весь «Цвет нашей молодежи» [6], как нас называли старые ворчуны. Мы, рожденные в семьях аристократов и светских львиц, совершенно не беспокоились о том, что за нами следят фотографы из хроники.

Ворчуны считали нас испорченными – мы нарушали все правила старшего поколения: устраивали экстравагантные вечеринки, чересчур вульгарно смеялись, шлялись по Лондону в каком-то тряпье, пили слишком много шампанского и выставляли напоказ ноги. Короче говоря, война закончилась и мы были исполнены решимости наслаждаться жизнью.

Желая подышать свежим воздухом, я стала искать выход и неожиданно увидела еще одного друга – иллюстратора «Горского флинга» Марка Огилви-Гранта. Он махнул в сторону танцпола, где лихо отплясывала вся наша компания.

Я отвернулась, сделав вид, что не заметила Марка. Мне не хотелось встретить его понимающий, полный сочувствия взгляд. Он единственный знал о том, что в прошлом месяце я сунула голову в духовку, желая уйти из мира, в котором так несчастна. Мне не хватило мужества поделиться этим даже с Ивлином.

Глаза защипало от слез, я осушила бокал и тут же потянулась за следующим – с ослепительной улыбкой, которую совершенствую с самого рождения.

– Милая Нэнси! – произнес хриплый мужской голос за моей спиной. – Потанцуй со мной, восхитительное создание.

Изобразив радость, я бросилась в распростертые объятия невыносимо скучного красавчика Хью Смайли. Очаровательный и богатый – чего еще нужно женщине от мужчины? Я чуть не согласилась, когда он сделал мне предложение. Но я никогда не смогла бы выйти ни за кого, кроме Хэмиша. Перед глазами стояла такая картинка: я пишу новый роман, а он развлекает нашу разрастающуюся семью рассказами об охоте.

– Ладно. Но только потому, что ты выглядишь ослепительно в новом смокинге.

Я залпом выпила шампанское и подала руку Хью.

– Ты чертовски гламурна.

Хью поцеловал мои пальцы и положил их на свое плечо – более мускулистое, чем я запомнила со времен его гвардейского прошлого. Мы завертелись в чарльстоне – этому танцу нас научила Адель Астер [7] на одной из светских вечеринок.

– Гламур – это всего лишь иллюзия, дорогой, – возразила я. – Разве ты не читаешь газеты?

Хью рассмеялся, хотя по его лицу пробежала тень растерянности, – остроумная болтовня всегда тормозила неповоротливые шестеренки в его голове.

– Ты хочешь сказать, что просыпаться с головной болью и волдырями на ногах – не шикарно?

– Гораздо веселее играть в бридж до тех пор, пока не свалимся под стол, будучи мертвецки пьяными, или носиться по Пикадилли, вырядившись в королевские костюмы…

– Или продувать в карты наши состояния, – улыбнулся Хью, сверкнув безупречными зубами.

Я расхохоталась: у меня не было состояния, а Хью хватало ума, чтобы не проиграть свое. Бедняга так старался доказать всем, что он не тупица. Большой светловолосый дурень, у которого денег куры не клюют. Если бы я вышла за него замуж, то могла бы блистать в свете, одеваться по последней моде, разъезжать в шикарных автомобилях и каждый вечер ужинать в «Ритце» [8]. Но мне важно, чтобы мой разум трепетал от восторга перед чьим-то интеллектом, а не перед туго набитым кошельком.

– Могу ли я разбить вашу пару? – с усмешкой осведомился Марк. В его умных синих глазах сквозило что-то порочное, белокурые волосы слегка растрепались.

Сделай он мне предложение, я, пожалуй, дала бы отставку Хэмишу. Остроумный и лихой, Марк был другом, на которого я всегда могла рассчитывать, – он с равной готовностью поддерживал меня в беззаботном веселье и выслушивал мои мрачные откровения.

– Мы не… – раздраженно начал Хью, но я сняла руку с его плеча и протянула ее Марку.

– Ну-ну, ребята, Нэнси хватит на всех, – утешила я.

Ложь, горькая ложь: меня и на саму себя не хватало.

– Я спас тебя от этого дурака, – прошептал Марк с заговорщицким видом.

– Мы всего лишь стайка красивых бабочек.

Внезапно Марк оглянулся, затем с озорной ухмылкой произнес:

– Извини, мне показалось, что в комнату вошел твой отец.

– О, Марк, ты один из любимчиков Па, не то что другие ребята.

– А теперь вопрос к остроумному автору. Скажи мне, дорогая, кто является прообразом твоего героя в «Горском флинге»? – Марк окинул взглядом оживленный зал. – Или его здесь нет?

Неужели это так очевидно? Хэмиш всегда умел собрать вокруг себя толпу. Настоящий герой – яркий, шумный и очаровательный. Он мог залпом выпить пять стаканов бренди и после предложить поиграть в шарады; либо объявить, что все немедленно отправляются на охоту в его фамильный замок в Шотландии.

О, как я скучала по нему!

– Почему ты решил, что у моего героя есть прообраз? – я смущенно пожала плечами. – Все мои персонажи уникальны, разве это не ясно? Среди наших друзей нет никого столь яркого или проказливого.

Марк рассмеялся. Музыка стихла, ее сменила более спокойная мелодия, и он утащил меня с танцпола, чтобы отправиться на поиски новых бокалов с «Дом Периньон».

– Вот почему я всегда буду любить тебя, моя милая Леди, – сказал он, упомянув мое прозвище. – Ты искренняя – и в то же время нет.