– Вот тогда-то я и решил покинуть этот мерзкий город. Разве спиртное может быть незаконным? Какая нелепость!
– В самом деле, – согласилась я. Неужели Хэмиш не помнил, что именно из-за пристрастия к алкоголю его отправили за океан? Правда, не мне читать ему нотации насчет неумеренной выпивки, ведь я собиралась надраться в кафе. Необходимо стереть из памяти унизительный эпизод с «открытием» статуи Свободы. – Пожалуй, я никогда не захочу туда поехать.
Хэмиш резко остановил свой автомобиль перед «Кафе де Пари». Проходившая мимо мамочка с коляской испуганно вскрикнула. Извиняться пришлось мне, а Хэмиш тем временем перекатился по капоту на другую сторону, чтобы открыть мою дверцу. Я ступила на мокрый блестящий асфальт, и дождевые капли усеяли мои туфли.
Я взглянула на него, выразительно приподняв брови. Хэмиш усмехнулся:
– Научился этому в Америке.
– Тебе повезло, что ты не порвал брюки, – я оперлась на его руку, и мы шагнули в промозглую серость Лондона. – Но они, конечно, уже промокли.
– Постарайся не расстраиваться по пустякам, Леди, иначе на твоем прекрасном челе появятся морщины.
Я приготовилась дать достойный ответ, но он быстро поцеловал меня в губы и втащил внутрь. Нас сразу же окружили друзья, однако оживленную беседу вскоре прервали звуки музыки и восторженные возгласы. Публика приветствовала вышедших на низкую сцену фигуристов на роликах – двоих мужчин в черных брюках и белых пиджаках и женщину в белом атласе и кружевах.
– Садись! – Мэри, сестра Хэмиша, похлопала по стулу рядом с собой.
Я села, а место с другой стороны от меня занял Хэмиш. Круглые столики были сдвинуты, нас окружала обычная компания. Все приветствовали Хэмиша и засыпали его вопросами. Он принялся рассказывать о незаконной игре в карты и распитии спиртного в подпольных клубах, где, по его мнению, заправляла американская мафия. Я еще не решила, отнестись к этому как к вздору или как к весьма убедительному аргументу против того, чтобы когда-либо туда соваться.
– Кто-нибудь завладел вниманием беспутного Хэмиша? – осведомился вдруг один из друзей.
Я сделала большой глоток шампанского, пытаясь обнаружить хоть что-то забавное в этом идиотском вопросе. Разве не понятно, что Хэмиш тосковал по мне?
Хэмиш обнял меня за плечи и притянул к себе. У меня закружилась голова от аромата его одеколона.
– Нэнси – единственная женщина, к которой я неравнодушен.
Хотя мне не хотелось признаваться в этом себе самой, его слова можно было понять буквально. Мой брат и Ивлин уверяли меня, что Хэмиш склонен к разного рода связям. Но я отказывалась им верить. Неужели мы не поженились по этой причине?
Один из мужчин на роликах спустился со сцены и приблизился к нашему столику. Он кивнул мне, но я отрицательно помотала головой. Зато Мэри с энтузиазмом замахала ему:
– Меня, выберите меня!
Конькобежец ухмыльнулся:
– Вы, мисс.
– Замечательно! – Под общий смех Мэри, перебравшись через наши колени, вышла из-за стола.
Снова наполнив бокалы шампанским, мы подняли их за Мэри. Оркестр заиграл зажигательную мелодию, когда наша подруга появилась на сцене на роликах. Подражая фигуристам, она пыталась изобразить чарльстон и несколько раз чуть не потеряла равновесие.
Хэмиш заказал бренди. Интересно, у него есть деньги, или он, как обычно, попросит меня заплатить?
Раздавшийся со сцены пронзительный крик заставил нас обернуться. Мэри была высоко в воздухе. Схватив девушку одной рукой за запястье, а второй за лодыжку, фигурист вертел ее над головой с огромной скоростью.
