Справившись со своими сомнениями, я призналась:
– В общем, да.
Когда зазвонил дверной звонок, я с нетерпением ждала наверху, давая возможность дворецкому встретить гостя. Я провела весь последний час, примеряя один наряд за другим, завивая щипцами волосы и освежая помаду алого цвета. Лак на ногтях был того же оттенка – потому что мне он нравился, а Па терпеть его не мог. Пудра скрыла темные круги под глазами, а легкий румянец на щеках придал мне здоровый вид. Золотые кольца в ушах, золотые браслеты на запястье и жемчужное ожерелье с золотой подвеской в форме буквы N – ее Хэмиш подарил мне на последнее Рождество.
Его голос прогремел в холле:
– Нэнси, дорогая! Спускайся со своего насеста!
Я стояла на верхней площадке лестницы, ожидая, когда он меня заметит. Его темные волосы были идеально причесаны; фланелевые брюки, синяя рубашка и черный свитер – небрежный и в то же время элегантный.
– Вот и ты! – его взгляд оживился. Хэмиш с улыбкой разглядывал мое платье из темно-синего крепа. – Ты неотразима. Я так скучал по тебе! Ты представить себе не можешь, каково это – находиться через океан от всего, что любишь.
Он любит меня. Мое сердце затрепетало, но я смогла сохранить безразличный вид, спускаясь по лестнице на ослабевших ногах. Однако внизу я перестала притворяться, бросилась в объятия Хэмиша и вдохнула его аромат (сандаловое дерево, пряности и немного лаванды), напомнивший мне о Франции.
– Ты восхитительно пахнешь! – заметила я.
Хэмиш усмехнулся.
– Я знал, что тебе понравится, запах очень французский. Одеколон «Криглер».
Он запечатлел на моих губах целомудренный поцелуй. Слава богу, рядом не было моих родителей.
Несмотря на целомудренность, по всему моему телу побежали мурашки. Как же я люблю его!
– Le parfum est céleste tout comme votre retour [10].
– Oui, ma chérie [11]. Я словно вознесся на небеса, ступив на британскую землю. И у меня есть для тебя подарок, – он вытащил из кармана маленькую белую коробочку, перевязанную голубой лентой.
Я задохнулась от волнения. Он собирался снова сделать мне предложение? Дрожащими руками я взяла коробочку, и наши пальцы соприкоснулись. Я потянула за ленточку.
Кольцо его матери? Или он выбрал для меня нечто особенное – то, что подчеркнуло бы мою уникальность, те мои черты, которые он обожал?
Ленточка упала на пол, и я улыбнулась Хэмишу, ожидая, что он опустится на одно колено. Однако он продолжал стоять, не сводя с меня озорного взгляда темных глаз.
Еще только поднимая крышку, я поняла, что там не кольцо. До чего же я глупа! О, какое разочарование! Получалось, он вернулся из Америки не потому, что скучал по мне и отчаянно желал сделать меня своей навсегда.
Внутри коробочки я обнаружила медную фигурку статуи Свободы.
Я выдавила улыбку, глядя на этот безликий подарок – такой же, какой когда-то Франция сделала Америке. Значило ли это, что Хэмиш освобождал меня? Хотел навсегда разорвать наши узы?
– О, какая… прелесть!
Я поставила фигурку на столик рядом с телефоном. Затем, прихватив сумочку, накинула макинтош и оперлась на руку Хэмиша.
– Я рад, что тебе нравится.
Я уже ненавидела эту статуэтку.
– Так мило с твоей стороны подумать обо мне!
Всю дорогу от моего дома в Найтсбридже до Пикадилли Хэмиш болтал о подпольных джазовых клубах Нью-Йорка, в которые ему удалось проникнуть, и о том, как однажды ночью сбежал от полицейских (они устроили облаву на притон, торговавший виски).
