Уютно сгрудившись вместе, мы втроем махали провожающим, пока трап не убрали и не заревела сирена, отдаваясь у нас в ушах и конечностях.
– Станцуем, Фредди, для своих поклонников. – Я посмотрела на него щенячьими глазами, этим его на все можно было уговорить. Фредди терпеть не мог выступать перед публикой, если перед тем миллион раз не прорепетировал. Так что просила я многого, но не хотела отступать.
Он уставился на меня с почти ощутимой нерешимостью.
– Ну пожалуйста! Специально для поклонников – пусть вспоминают нас, пока мы не вернемся! – не отставала я.
Фредди обреченно вздохнул.
– Только не переломайте здесь ноги, – предупредил Алекс, глядя на нас строгим взглядом. Он старательно оберегал свои вложения.
– Алекс, нас не сломаешь. – Фредди схватил меня за руку, закрутил.
Мы представили сокращенный вариант нашего любимого танца из «Банча и Джуди». Если бы вся программа состояла из таких номеров, билеты бы раскупали каждый вечер. Мы начали с тэпа, чтобы поймать ритм, а потом закачались под музыку, которую слышали мы одни: раз-два-три-четыре – лицом к публике, плечом к плечу. Носок, носок-пятка, носок. Носок, носок, носок-пятка, носок. Шафл-носок, удар, поворот, носок-пятка и пятка-носок. А потом мы повернулись друг к другу, начали вальсировать, после перешли к джазу.
Танцевать нам было так же естественно, как и ходить, мы счастливо улыбались друг другу. Финал представлял собой комичный пародийный проход, завершавшийся парочкой степ-киков. Алекс засунул в рот два пальца и свистнул.
– Та-да! – Я рассмеялась, помахала пальцами. – Приходите посмотреть то же самое в Лондоне, друзья!
Мы стали позировать фотографам: я обнимаю Фредди за плечи, его рука обвивает мою талию, наши правые ноги приподняты и присогнуты. Обе толпы, на борту и на причале, зааплодировали. Я столько лет на сцене, но звук аплодисментов никогда не надоедает. От него по-прежнему сердце бухает в ребра.
Пароход отошел от причала, полоска воды между нами и сушей медленно расширялась. Вот и положено начало нашему приключению.
Когда Нью-Йорк превратился в точку на горизонте, мы пошли внутрь осматриваться. Стюард провел нас по черно-белому плиточному полу, прикрытому ярко-синей дорожкой, и мы оказались у широкой полукруглой лестницы, под массивным овальным стеклянным куполом с витражными люнетами, которые пропускали солнечные лучи – освещать нам дорогу.
Наши каюты на палубе первого класса находились рядом: Фредди в отдельной, мы с мамой в двухместной. Белые стены украшала изящная резьба по дереву и репродукции картин, которые я видела в музеях. Если бы под синим плюшевым ковром не ощущалось мягкое движение судна, я бы решила, что мы вернулись в отель «Плаза». Нас ждали две кровати из отполированного дуба, накрытые покрывалами василькового цвета. У столика из красного дерева стояли два стула, над мраморной раковиной висело блестящее зеркало. Стену украшали фарфоровые светильники в форме пальмовых листьев. Через квадратные иллюминаторы в задней стене открывался вид на океан.
– Здесь очень тепло. – Меня поразило удобство каюты. Я постоянно мерзла и ценила хорошее отопление. Я сняла пальто и меховую горжетку, повесила их в платяной шкаф. Поправила перед зеркалом темные волосы, заколола выбившуюся прядь. Щеки у меня разрумянились, но красная помада все еще лежала идеально. – Похоже, мне понравится путешествовать морем. Как ты думаешь, нам принесут бокал шампанского?
