Судно опять качнуло, ноги у меня подкосились, и я заскользила назад, а Фредди вдогонку – он пытался одновременно ловить и равновесие, и мою руку. Зрители ахнули, оркестр продолжал играть.
– Нужно прекращать, – прошептал он, притянув меня к себе.
Взгляд его метнулся к зрителям. В мозгу у него явно зашевелились все страхи насчет того, примут ли его в Лондоне всерьез.
– Поздно, – пробормотала я. – Давай уж хоть повеселимся.
Мы продолжали вальсировать – несколько секунд судно не качало.
Найдя опору для ноги, Фредди снова отправил меня в закрутку. Он крепко сжал зубы, и я видела, что он пытается решить, закончить на этом или нет. Ладно, я все равно повеселюсь. Мы же здесь затем, чтобы развлекать публику. Нам в Лондоне не трагедию представлять, мы играем музыкальную комедию. И я готова показать зрителям то, чего они ждут.
Когда судно накренилось в другую сторону, я специально упала на колени, проскользила футов пятнадцать по паркету. Фредди – на лице у него читался ужас – кинулся за мной. Я просительно вытянула к нему руки, но чем ближе он подходил, тем дальше я ускользала; тут судно качнулось в противоположную сторону – и теперь уже я нагоняла его.
Вид у Фредди был перепуганный, а мне хотелось смеяться. Увидев это, он спросил:
– Мы что, делаем из этого фарс, да?
– А то. – Я азартно пошевелила бровями. С этого момента мы начали утрировать каждое движение: качались вместе с судном, скользили в разные стороны, несколько раз даже сделали вид, что сейчас плюхнемся на колени кому-то из зрителей, но в последнюю секунду один подхватывал другого. С каждым вздыманием судна зрители выдыхали: «О-о-о-о-о!» или «А-а-а-а-а!» и смеялись вместе с нами, гадая, что мы еще учудим. Мы, обрадовавшись их реакции, показали фокстрот и даже чарльстон – рисковый джазовый танец. Это мы очень хорошо умели, брат и я. Танцевать и дурачиться, дразня публику.
Когда под конец мы рухнули на пол, слишком низко поклонившись зрителям, раздались оглушительные аплодисменты.
Фредди помог мне встать, мы отвесили еще один поклон под громкие крики: «Бис! Бис!», но бисировать мы не стали, только рассмеялись и убежали за кулисы.
Алекс Аронс прокричал:
– Следующее представление будет в Англии. Ищите на афишах «Хватит флиртовать»!
– Я обязательно приду, со всеми друзьями, – сказал один джентльмен, пожимая Фредди руку. – Отличное выступление. Вы будете звездами.
– Спасибо. – Фредди слегка поклонился. А я только улыбнулась – приятно, что хоть раз брат говорит вместо меня.
– А вы научите меня танцевать? – На Фредди снизу вверх смотрела какая-то женщина, поднеся руку к украшенному драгоценностями горлу. Она торопливо моргала, глаза нежные, как у оленихи.
Я ткнула брата кулаком в ребра.
– Оставляю тебя разбираться.
– Не смей, Делли, – воззвал он, чуть шевеля краешками губ. Но я-то знала, что он любит внимание и часто обижается, если оно достается мне.
Оставив Фредди в окружении стайки дам, я направилась к матери, ухмыляясь на ходу.
– Зря ты его бросила, – упрекнула меня мама, протягивая стакан воды.
Ее придирка тут же погасила всю мою радость. Я схватилась за стул, когда судно снова качнулось, по ходу дела заметив, что сразу три дамы упали Фредди на грудь. Другие мужчины хватали женщин в объятия, на щеках разгорался романтический румянец. А я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой – только стул и мама, вот моя опора.
