И первым замахнул сотку.
– А подельники твои чего не пришли? До мамок побыстрей? – Николай смачно закусил соленым огурцом.
– Малина дома, а Рыка… Нету Рыки. – Толик потянулся за бутылкой.
– Шо? Не понял. А ну, погодь. – Коля остановил руку брата. – Цэ як – нету?
– С вагона он упал, с крыши. Прямо под колеса. Подскользнулся. – Толик покосился на друзей брата.
– Поскользнулся? – Николай сам налил себе и брату – Ну-ка, хлопцы, погуляйте. Бо нам побазарить трэба, по-семейному. Звиняйтэ.
Изрядно выпившие кореша послушно направились к выходу.
– А и правильно, Толян. Он же сдал вас.
– Ты чё, Коль? Да я не… Да он, в натуре, случайно! Мы с Малиной не при делах!
– Ладно. При делах, чи не – мусорам будешь рассказывать. И тетке Марусе, Семкиной мамке. – Николай достал из пачки папиросу – На, закуривай.
– Свои есть. – Толик достал пачку "Беломора".
– Смотри-ка, прямо буржуй! "Мистер Твистер, бывший министр". Давай, братуха. Ничего, не пропадем. Есть у меня задумки, есть! Вместе делюгу делать будем. "Рубите лес и продавайте англичанам!" А, Толян?!
Толик сидел сытый, разомлевший от водки, слушал голос брата, смешанный с музыкой патефона и чувствовал себя счастливым. Счастливым и взрослым. Вот она, жизнь! А все остальное – колония, менты, и даже сегодняшняя смерть друга, казалось ненастоящим. Сном! Хорошо надо жить, красиво. И пусть будет все как будет.
Амнистия пятьдесят седьмого навсегда освобождала его от детства.
Цыпленок жареный
Лето в девяносто первом жаркое выдалось, чисто банька по-черному. Сергей у гриля стоял, глядел, как цыплята на вертеле крутятся, золотятся. Пот с него градом, да привык уж, чего там. Кафешка-то махонькая, на набережной, а народу – тьма тьмущая. Очередища растянулась – конца-краю не видать.
– Серега! – Людка-кассирша орет. – Шевелись давай! Народ уж зубами скрипит!
Сергей только башкой мотнул. Любил он свою работенку, хоть и жарища, хоть и беготня. Тут, у моря, жизнь вроде как проще казалась, чем в городе большом. Да только с виду она простая.
На днях, вон – ларек на соседней улице обчистили. А позавчера парнишку местного отметелили – просто так, за то что "зыркнул не так". Страна наша по швам трещит, а с ней и всё , к чему привыкли.
Как стрелки к девяти подобрались, в дверь черного хода стук. Сергей знал уже, кто это. Две недели кряду этот белобрысый верзила приходил, аккурат в одно время.
– Здорово, – Сергей дверь распахнул. – Как всегда?
– Ага, два цыпленка, – кивнул парень. – Жарища какая…
– А то! – Сергей пакет с едой протянул. – Сто двадцать с тебя.
Парень деньги достал, но уходить не торопится.
– Слышь, меня Толиком зовут. Ты что, каждый день тут корячишься?
– Серега я, – представился. – Да, каждый божий день. Сезон! Зимой отдохнем.
– А после работы чего?
Сергей плечами пожал:
– По-разному. То на дискач, то просто на пляж.
– Сегодня на "Маяк" пойдешь? Там вроде ничего, девки хорошие пляшут.
Так вот и сдружились они – с разговора через черный ход, случайно, как оно часто в жизни и бывает.
Толик собеседник занятный оказался. Про Ленинград много рассказывал, куда из Челябинска перебрался, про житье-бытье в городе большом. Сергей слушал, рот разинув, хоть и казалось ему, что Толик иной раз приврет для красного словца.
– А ты чего сюда приехал? Отдохнуть от дел праведных? – спросил как-то Сергей, когда они на бережку сидели после закрытия кафешки.
Толик из бутылки отхлебнул:
