В красный - страница 34

Чандера придвинула стоящую на столе лампу и посмотрела на записку, недовольно скривив губы.

– «Я не назвал своего настоящего имени, но даже без этого с вами я чувствовал себя собой» – аристократишки так пишут?

– Пишут. В шестьдесят. А в шестнадцать они же все бунтари и вольнодумцы. Надо написать коротко и с чувством, это ведь быстрое прощание того, кто бежит нехотя.

Сверяясь с прямыми и аккуратными, будто напечатанными, но мелкими буквами, Чандера продолжила сочинительство. Подделать почерк Аларта, пожалуй, смог бы любой: в нем не было ни одной особенности, не считая того, что у «р» он рисовал длинный хвост.

– Я думаю, мне нужно идти с вами, – неожиданно произнесла девушка.

– Что? – Ран придвинулся к ней, поставив стул на передние ножки, и положил локти на стол.

– Аларт знает меня. Если сказать, что я давно присматриваю за ним, ему будет легче поверить. К тому же… – Чандера сделала длинную паузу, оглядывая ряд фотографий, еще более длинный, чем в спальне. – Я засиделась. Чем дольше я остаюсь на одном месте, тем сильнее давят прожитые годы, а это нелегкий груз, знаешь ли. Если проснется старуха, я буду много ворчать и никому не поздоровится. К тому же, ты ей не нравишься. А дорога дает мне силы, свободу и молодость, словно у меня ни одним годом не больше положенного.

Ран всегда удивлялся, когда Чандера говорила о себе в третьем лице, а больше этого – тому, как менялось ее настроение, ее мнение, точно внутри, как у него, сидели двое: ворчливая старуха и беззаботная девушка. С молодой он поладил, им нравилось проводить время вместе, шутливо огрызаться друг на друга и вдвоем выбираться из передряг, старая же ругала его и гнала палками.

«Не надо, Чан. Не смотри, как я умираю» – эти слова Ран оставил при себе.

С каждым днем груз внутри становился все тяжелее, не хотелось, чтобы она видела, как он теряет остатки своей жизни быстрее, чем мот – монеты. Но, чтобы Чандера была рядом, хотелось. Чтобы они снова шутили про бессмертие и смерть, про свои поломанные души, чтобы превращать все это в пшик и делать вид, что они целые, они могут улыбаться, им хорошо.

– Я буду рад. Но если что-то пойдет не так, и родители Аларта найдут его, то тебя…

– Не тебе учить меня осторожности, Ран, ты сам так не умеешь, – Чандера скривилась. – Я все решила.

– Только не бери слишком много вещей. Не как обычно, – Ран улыбнулся.

Закатив глаза, девушка вернулась к работе над прощальным письмом Аларта.

В квартире они просидели еще час, затем встретились с магами Кириада. Две девушки и трое мужчин были примерно одного возраста и держались как настоящая команда. Ран разговаривал с ними с удовольствием: дело они знали, у них уже был готов план проникновения, побега и самого спектакля. Завет «без жертв» они приняли без всякого пренебрежения или насмешек, характерных для цаевских. Уходя, Ран думал о том, что ему хотелось бы стать частью такой команды, а не бегать по приказу отца, набравшего монстров вместо людей.

К часу ночи все было готово. Верхолет ждал на ближайшей к школе площадке, а механик и смотритель получили достаточно, чтобы на один вечер ослепнуть и оглохнуть. Чандера взяла записку, пятерка магов приготовилась к представлению.

Ран остался на школьном дворе. Он сосредоточил взгляд на переносице, затем рассеял его. Годы тренировок, подкрепленные укоризненным молчанием отца и розгами учителя, научили переключаться между «слоями»: на сумрачный двор, как картинка на картинку, наложились золотые нити. Ран, точно дирижер, вскинул руки, но вместо команды своему оркестру он тронул нити, провел по ним сложенными пальцами. На двор опустилась завеса тьмы, боль крутанула мышцы, заставив до скрипа сжать зубы, ссутулиться. Магия всегда была требовательным ростовщиком, который за каждую каплю силы брал бешеный процент.