***
К концу месяца я понимаю, что недооценил её. Она всё еще далека от настоящего танцора, но прогресс – чертовски впечатляющий. Если большинство учеников схватывают одно движение из десяти, то она берет девять и оттачивает их до автоматизма.
– Нужно изменить стратегию, – говорю Майе после занятия. – Она застряла на технике, но ей нужно почувствовать суть.
Майя фыркает.
– Она никогда не почувствует. Такие, как она, могут выучить последовательность шагов, но душу танца им не постичь.
– Посмотрим.
На следующий день я встречаю Алису у клуба с ключами от байка в руке.
– Сегодня занимаемся в другом месте, – говорю ей, протягивая шлем. – Садись.
Она колеблется.
– Куда мы едем?
– Увидишь.
– А Кира? – она оглядывается в поисках своей неизменной тени с фотоаппаратом.
– Я написал ей, она встретит нас там, – я нетерпеливо постукиваю ключами по ладони. – Ну так что, принцесса? Решаешься на небольшое приключение?
Она поджимает губы, и я почти уверен, что она откажется. Но затем – первый сюрприз дня – она решительно берет шлем и надевает его.
– Да, – говорит она с вызовом в голосе. – Решаюсь.
Пятнадцать минут спустя мы выезжаем на одну из тех частей побережья, что еще не успели застроить отелями и ресторанами. Джимбаран – длинная полоса песчаного пляжа с пологим входом в океан и редкими пальмами, создающими естественную тень.
Я бывал здесь десятки раз, но всегда один. Странно делить это место с кем-то еще.
Солнце уже клонится к горизонту, окрашивая небо в глубокий индиго, с переходами в огненно-рыжий. Океан спокоен, лишь легкие волны лижут берег, оставляя на песке кружевную пену. Воздух пропитан солью, йодом и сладковатым ароматом цветущих где-то поблизости франжипани.
Алиса замирает, глядя на открывающийся вид. В её глазах отражается закат, и на мгновение мне кажется, что я вижу ее настоящую, скрытую под слоями правильности и дисциплины.
– Это потрясающе, – говорит она тихо.
– Это Бали, – пожимаю плечами. – Настоящий Бали, без позолоты туристических буклетов.
Я вижу Киру, машущую нам с противоположного конца пляжа. Она подготовилась – принесла портативную колонку и стоит рядом с расстеленным на песке пляжным покрывалом.
– Зачем мы здесь? – спрашивает Алиса, пока мы идем к Кире по мокрому от прилива песку.
– Ты танцуешь технично, – говорю ей. – Но бачата – это не только техника. Это чувство. А чувства нельзя найти в четырех стенах студии.
Мы подходим к Кире, которая тут же начинает щелкать фотоаппаратом.
– Это будет потрясающая съемка! – восклицает она. – Закат, океан, танец… чистая магия!
– Документируешь перерождение? – Алиса улыбается своей подруге, и в этой улыбке есть что-то новое – легкость, которой я раньше не видел.
– Точно! – Кира поднимает камеру. – Мне нужны эти кадры для истории «Алиса: до и после».
Девушки смеются, и на миг мне кажется, что я здесь лишний. У них свой мир, свои шутки, своя история. Я чувствую укол… чего-то. Не ревности, конечно. Скорее зависти к этой простой, непринужденной связи.
– Начнем? – я включаю музыку.
Солнце медленно опускается в океан, окрашивая воду в расплавленное золото. Воздух становится гуще, наполняясь вечерними ароматами острова. Вдалеке на горизонте вырисовывается силуэт рыбацкой лодки – местные возвращаются домой после дневного улова.
Мы танцуем на границе суши и моря, где песок еще влажный и плотный – идеальная естественная танцплощадка. Сначала Алиса двигается неуверенно, ее тело все еще сковано привычной напряженностью.
