В защиту человека. Сборник статей - страница 7

человеческой жизни, вне перспективы будущей Вечности и вне абсолютной «точки зрения» Бога, у Которого «один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8). А поскольку полнота земной жизни делается доступной человеку именно в зрелом возрасте, то логическим следствием становится обесценивание человека на стадии зародыша (ведь ему еще "недоступна" полнота жизни) и оправдание пренатальных детоубийств. Но для Бога это не так. Для Бога первый день жизни пренатального ребенка – как тысяча лет. Для Бога это уже человек, и Библия говорит о таинственном начале Богообщения с момента зачатия: «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя» (Иер. 1:5).

Либерализм в пределе своего развития есть абсолютизация времени, есть превращение времени в товар (кредиторная деятельность банков) и полагание земной жизни как главнейшей ценности. Здесь нет взгляда Бога на мир и человека. Здесь человеческое мыслится только человеческим же сознанием и не мыслится Сознанием Божественным. Либерализм есть "освобождение" мышления земной жизни от какого-либо её реального (именно реального, а не абстрактного) соотношения с Жизнью Божественной, с жизнью Родины – Небесной и земной. Здесь жизнь важна именно как жизнь, сама по себе, вне какого-либо отношения к превосходящим её ценностям. Здесь все ценности даны внутри жизни, имманентны ей.

Либерализм абсолютизирует право человека прожить свою жизнь так, как он этого хочет. Если важна только сама жизнь, и время этой жизни как сознательного её проживания и потребления абсолютизировано, то логически следует, что не важно всё то, что как-либо связывает эту жизнь с чем-либо её превосходящим и предполагающим то или иное её продолжение за пределами её границ: так обесценивается семья как связанная с продолжением рода, «воспроизводством» общества и будущим государства; допускаются пренатальные детоубийства – как прерывающие жизнь человеческих "существ, еще жизнь не сознающих", а значит не могущих воспринять её "вкуса" (и "не сознающих боли расставания с нею"); обесценивается патриотизм как забота о будущем родного Отечества после "моей" жизни.

Мифический процесc, по Лосеву, развертывается как ниспадение абсолютизации. Пройдя стадию отрицания Бога и абсолютизации человека – отдельных его сил, человека и общества в целом – новоевропейское сознание устремилось к выходам "за пределы человеческого", к самоотрицанию человека. Но поскольку любая мифология невозможна без той или иной абсолютизации, а отрицание иерархически более высокого начала ведёт к абсолютизации ниже стоящего, то, следовательно, чтобы отрицать и Бога, и человека, нужно абсолютизировать то, что иерархически ниже и Бога, и человека. Это ведёт в область разнообразия природы. В то же время абсолютизация природных сил, человеком не созданных, уже была в истории неоднократно. Поэтому настала очередь абсолютизации искусственной природы – всего мира производимых вещей.

Но среди множества вещей есть особые. Что такое абсолютизированная вещь, принявшая на себя всю силу и весь образ отрицаемого трансгуманизмом человека? Это – человекоподобный робот с "искусственным интеллектом" (в пределе – управляемый "единым суперинтеллектом"). Человек капризен, медлен и ошибается. Робот послушен (по крайней мере пока), быстр и точен. Робот, "безусловно", во многих отношениях удобнее человека. Его не нужно от зачатия растить и обучать годы и годы. Он универсален, и потому "абсолютен". Следовательно, им "можно"