Отрицание духовных ограничений (заповедей Божьих) детерминирует рабство вседозволенности. Есть только два вида свободы и выбор между ними длиною в жизнь: свобода от Добра во зле – и абсолютно противоположная ей и несовместимая с нею в сердечной глубине свобода от зла в Добре. «Не можете служить Богу и маммоне» (Лк. 16:13).
Духовно-интеллектуальное насилие, переопределяющее библейские понятия добра и зла на противоположные, не устраняет понятие греха, но именно переворачивает, совершает переворот как искажение и подмену изначальных библейских определений. Все они основываются на том, что без Бога, без единства с Его Святой волей всё, включая и само «добро», превращается в зло. И сущность веры не в том, чтобы верить, что Бог есть, но в том, чтобы верить, что Бог свят. Только веруя в Святость Бога, можно обрести веру и в Его Промысл, и в Его Любовь. Святости противостоит хула (в том числе мат). Хула есть попытка обесценить в сознании человека Святость Бога, подорвать у людей веру в неё, доверие – для того, чтобы затем переопределить зло как "благо". Это духовный переворот, революция, отрицающая определение добра как всего, что не противоречит Святой воле Господа.
Совершив эту революцию, сознание по-прежнему стремится к «жизни», «единству» и «беспредельности». Но на место Вечной жизни поставляется утопия продления земной жизни и научный прогресс как средство к этому; на место единства Церкви и Царства Божьего поставляется утопия глобального мирового правительства и образования единой экуменической религии; на место общения с Божественной Актуальной Бесконечностью – потенциальная бесконечность "самосовершенствования", самозамкнутого, как кусающая сама себя за хвост змея.
Это попытка выйти за рамки своего тела, за рамки земной жизни – но при этом оставаясь внутри земной истории, земного царства; создать единый глобальный мир – "подобный" будущему Царству Божию, но являющийся его суррогатом, подменой в земной истории; и в меру развития научного прогресса длить эту земную историю – по образу бесконечно длящейся Вечной жизни. Здесь во всём есть правда – и в стремлении к полноте бытия, и к единству, и к бесконечности. Но неправда в том, что всё это мыслится без Бога и вне перспективы Вечной жизни.
«При каких условиях и на чем держится общество, отказывающееся от норм культуры?» [21]. Технократическое единство – как и внешнее единство при господстве христианской религии – может по-прежнему обеспечиваться государством. Согласно Льву Тихомирову [11, 634-638] оно выступает нейтрально-организующей дисциплинарной структурой, могущей спутываться с безбожными мировоззрениями.
Убить Бога невозможно. Точнее, это возможно было сделать только однажды. Но Бог (Богочеловек) воскрес. Другое дело человек. Он слаб и удобопреклонен ко греху. "Гораздо проще бороться с Богом через борьбу с человеком". Сначала отрывают человека от реальности Бога, абсолютизируют человеческий субъект и внушают ему, что Бог есть "только идея" [2, 330-331]. Затем, расправившись и с самой идеей Бога в сознании человека, "необходимо" взяться за самого человека, но тоже не сразу. Первым делом в мысли отсекается связь с будущей Вечной жизнью, а затем убивается само понятиечеловека как Божьего образа.
Либеральная мысль исходит из понятия ценности человеческой жизни, видимой изнутри этой жизни в пределах границ пространства и времени. Она утверждает высшую ценность именно
