В помещении самого большого храма не было уже места и яблоку упасть, когда вышел Великий Радетель. Слегка нахмурившись, он подошел к Эльхене:
— Зачем ты пришла в дом Бога, женщина? Почему плачешь у его ног?
Толпа сочувственно загудела. На самом деле Эльхена вовсе не плакала, но эта импровизация Великого, только добавила ему “очков” в глазах просительницы. Играть на чувствах толпы надо уметь и это явно был мастер.
— Великий Радетель, — протянула к нему руки она. Рукава широкие сползли, обнажая трогательно тонкие и изящные запястья. — Я пришла только помолится, не гоните меня.
— О чем ты молишь Бога?
— Я потеряла свою дочь…
Это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Даже Радетель слегка дрогнул, не сразу справившись с собой.
— Дочь?!
— У госпожи Эльхены есть дочь?!
Шум в зале все нарастал. Женщина уже пожалела, о том что сказала. Вполне хватило бы остальной части ее выступления. Но тут на помощь ей пришел Великий Радетель. Хватило всего пары грозных взглядов и люди примолкли:
— Мне грустно слышать это, — подал реплику мужчина.
— Мой любимый муж оставил меня навсегда. Некому защитить меня, некому утешить, — продолжила печалится Эльхена.
Волна сочувствия снова прокатилась по толпе. Некоторые всхлипывали уже.
— Почему же только сейчас эта женщина пришла сюда? — раздался вдруг голос, полный отнюдь не сочувствия. — Сдается мне, она нас обманывает. Кто видел, чтобы она приходила к стопам Бога раньше?
Великий хотел уже что-то сказать, но Эльхена успела подать ему незаметно знак и он правильно его понял. Нахмурившись он спросил:
— Тебе есть что ответить на это?
— Это правда, — склонила голову женщина.
В толпе снова поднялся шум, недоумение мешалось с осуждением, но все же сочувствия в нем было больше.
— Но сейчас, я пришла сюда просить защиты не для себя, — звонко разнесся голос коленопреклоненной Эльхены.
А потом она положила руку на живот:
— Я прошу у Бога защитить дитя короля Харальда.
Если кто-то и пытался, после этого что-то против Эльхены сказать, то в ликовании толпы эти крики потонули просто. Хотя в сложившейся атмосфере, надо было быть самоубийцей, чтобы попытаться хотя бы что-то плохое сказать. Телега пустилась в обратный путь и едва не развалилась на части, под напором толпы. Из ворот замка вынесли еще корзины с хлебцами и только так женщина смогла вернуться, выбравшись из столпотворения.
Серион помог ей дойти до ее покоев. Но слуг, что ожидали возращения хозяйки, она отослала. И просто осела на пол, после того, как они с монахом остались одни.
— Госпожа! — испуганно бросился к ней Серион.
— Ничего, ничего, — ответила ему женщина. — Сейчас приду в себя.
Убедившись, что это скорее нервная слабость, монах и сам плюхнулся на пол, глядя на Эльхену широко распахнутыми глазами. Он хоть и участвовал в организации шествия, не до конца знал детали задуманного ею. И точно не ожидал такого отклика горожан Эсина.
Женщина взглянула на него немного устало и вдруг засмеялась.
— Госпожа?
— Боги не накажут меня за это? Как вы считаете? — оборвав смех, спросила она.
— Разве они не знают, зачем вы это сделали? Они не глупцы люди, которым все нужно объяснять. И знают ваше сердце лучше вас, о чем вы тревожитесь?
— Но ведь я воспользовалась ими и обманула людей, разве не так?
— В чем вы обманули кого-то?
— Пусть так, — признала Эльхена. — Не обманывала. Но использовала все равно.
— Не тревожитесь об этом, — спокойно ответил монах, а потом с неподдельным восхищением посмотрел на нее: — А я не ожидал, что так все повернется. Как вам удалось?
