Когда знак был закончен, я без сил рухнул на пол. Перед глазами символа больше не было, а голоса в голове стихли.
Я не знаю, где его начертил, когда я полностью пришел в себя, то не обнаружил его у себя в квартире. На стене кухни я увидел такой же знак, но он был плавно выведен краской. Как рисовал его, я не помнил. Рядом стоял навесной шкаф, снятый со своего места. Огромных усилий стоило мне повесить его обратно. Но я так и не нашел тот, другой знак, который я выцарапал ножом. Я отчетливо помнил и его, и то, как сжимал в руке нож.
Неужели и это было сном? В моей голове все смешалось, я перестаю понимать, где реальность, а где вымысел. И этот мир… С каждым днем он становится все тусклее, я перестаю видеть яркие краски. Цвета становятся все мрачнее, они больше не сочные и живые, теперь они какие-то… мертвые.
День третий. Следственное отделение.
Как раз к этому времени пришли записи с камер. Одна из камер стояла в подъезде, другая – на площадке. Трейси не горела сильным желанием их просматривать, она до сих пор ничего не сказала ни Балму, ни Куперу, ее слегка смущал тот факт, что все, ею увиденное и пережитое, могло оказаться лишь работой ее фантазии, а это значило, что она будет выглядеть глупо в глазах своих коллег. Кроме этого, ее могли посчитать за суеверную дурочку, которая боится потусторонних сил, с которыми пришлось работать. Она извинилась и вышла из кабинета, сославшись на плохое самочувствие.
Балм понимающе взглянул ей вслед – все же и с ним произошло нечто, выходящее за рамки его понимания. И если его, закаленного во всех отношениях за столько лет жизни, увиденное повергло в смятение и вызвало в нем страх, то как такое же событие могло отразиться на молодой девушке, которая, быть может, никогда не сталкивалась ни с чем подобным?
Балм и Купер принялись просматривать записи. Ничего особенного на них не происходило, точное время происшествия Трейси не помнила, и было необходимо просмотреть около часа записи, скорость видео они увеличили в четыре раза. Площадка была пустой, изредка туда-сюда сновали люди, а посредине площадки лежала черная кошка. Некоторые останавливались, гладя ее, а некоторые обходили стороной. Кот, уверенный в своем праве, уже двадцать минут лежал точно по середине и почти не двигался. Вдруг на камере что-то мелькнуло, Балм думал, что ему показалось, и взглянул на Купера. Тот нахмурился.
– Ты тоже что-то увидел? – спросил капитан.
– Кажется. Но на записи могут быть шумы, возможно, это какой-то сбой.
– Давай отмотаем.
– Ага, – Купер отмотал на несколько секунд назад и поставил скорость в половину от обычной.
– Вот оно, – произнес капитан, а Купер мгновенно нажал на паузу.
– И что это такое?
– Не знаю, но похоже на какую-то тень. Сначала были шумы, потом она появилась.
– И почти сразу пропала, – заметил Купер.
Когда они замедлили скорость еще в несколько раз, то отчетливо заметили, как на записи сначала появились шумы, а потом, на одно мгновение на площадке, падая на дверь, соседнюю с дверью Трейси, появилась тень. Никто на площадке не появлялся.
– Может, это свет так играет? Там есть окна? – спросил Купер.
– Да. Два окна, но они утоплены довольно глубоко, да и непохоже это на освещение, – ответил капитан.
– А на что похоже? Мне хочется думать, что кто-то очень жестоко разыгрывает Трейси и нас.
– И это уже не в первый раз. В квартире Саймона произошло нечто… странное.
