– Убедилась? – самодовольно спросила Маруся. – Злой человек от свиста не прячется, злой человек на свист побежит!
– Ну тебя... – прошептала испуганно девушка, одначе решила довериться кукле.
Высунулся незнакомец из-за дерева и стоит смотрит, дубинкой у ног погоняет. А Василиса знай себе тащит батюшку к селу, в сторону уходит.
– Эй, стой! – пронёсся оклик, и мужчина приблизился. – Ты?! – радостно узнал он девицу, а затем подошёл ещё немного и разочарованно молвил: – А... Это ты...
– Иван!
– Ты чего это ночью по лесу лазишь? – напустился он дерзко и опёрся на свою дубину.
– А ты чего?
– Я... Э-э... – растерялся молодец да и оставил вопрос без ответа. – Кто это у тебя там?
– Батюшка... Он в яму провалился, и никто не пошёл его искать! А я пошла! И вытащила!
Маруся завозилась в мешке, закопошилась, не по сердцу ей сделалось Василисино враньё.
– Уморилась я больно, помоги до дома донести!
– До дома? – нехотя протянул Иван и осмотрелся. – До дома так до дома!
Схватил молодец ветвь лещины да быстро потащил соседа. Подивился он срезу ровному, но ничего не сказал.
Вот уж огни тусклые засветили, собаки злые забрехали, дымом родным потянуло, и вошли спасители в родную деревню.
– Ты только не рассказывай никому, что в лесу меня встретила... – попросил Иван.
– Почему?
– Не надо...
– Дело нехорошее задумал? – испугалась Василиса и замедлила шаги.
– Скажешь тоже! Может, я тебя искал?
– Меня?..
– Ты ж со двора и не выйдешь, всё тебя высматривать приходится!
– Высматривать?.. – зарделась девица.
– Чего ты непонятливая такая!
Посмотрела Василиса на Ивана – высокий и сильный, глаза что васильки, волосы что пшеница на поле...
– Вот и пришли, – сказал молодец прежде, чем девушка успела ответить.
Стоят они перед воротами расписными купеческими, во тьму опущенными, а за ними скулит славный Полкан, скребет тяжёлые доски, чует хозяина. Услыхала его мачеха да и вышла на высокое крыльцо.
– Фу! Фу, пёс проклятый!
– Всё, уходи, – перепугалась Василиса и гонит Ивана. – Не то матушка сердиться будет...
– Сердиться? Я же мужа её помог домой донести.
– Уходи, прошу тебя!
Коснулась девица горячей руки парня да обожглась. Отдёрнула она кисть, засмущалась и опустилась к батюшке – проверить, дышит аль нет.
– Ладно, тогда пойду, – шепнул молодец и легкой рысью побежал в сторону леса. Затем он встал, оборотился и смотрит на девицу: стан тонкий, как у берёзки, волосы даже во тьме золотятся, коса крепкая, тугая, до пояса доходит, да и душа добрая, чуткая и, знамо, верная...
А Василиса распахнула ворота да и втащила лещину внутрь.
– Васька! Ты?! – испуганно воскликнула Забава.
– Я, матушка!
– Что у тебя там?
Спустилась мачеха по ступеням быстро, взволнованно да так и обмерла. Глядит на чумазую падчерицу, а слова вымолвить не может.
– Батюшка в яму провалился... – на одном дыхании поведала та и одна потащила его до крыльца.
Постучала Забава по дому, позвала дочек своих ненаглядных, вышли те сонные да недовольные.
– Помогите занести, – приказала мать.
– Ночь уже, – зевнула Любава и зло посмотрела на Митрофана. Не сгинул, не пропал, а на руках дочери домой прискакал!
– Живо! – рыкнула Забава и взяла мужа за правую руку. – Кому говорю, помогите!
Сбежали две девицы вниз, взяли батюшку за ноги да и смотрят с досадой на мать.
– Поднимаем! – ответила та.
Пронесли четыре женщины хозяина по дому богатому, уложили на перину воздушную и застыли подле него. Плачет Василиса, не унимается, рвёт душу на части, а помочь как, не знает.
