– Батюшка, очнись, вставай, родный! – заговорила перепуганная девушка.
Перестала шуршать трава, замолчали речи неразборчивые, показалось на другой стороне ямы чёрное пятно. Похолодела Василиса, растерялась, поняла, что не по плечу ей такое сражение, да и опустила ветку кривую. К чему бороться, когда зуб на зуб не попадает, когда руки от ужаса отнимаются, а ноги в коленях подгибаются? Едва успела подумать, как глянь – из чёрного пятна рука человеческая показывается да к ямке усиленно тянется. Взыграла любовь в девушке, налились снова руки силушкой, схватили ветку да как швырнут!
– Ай! – донеслось с той стороны ямы.
«Знать, мертвого подшибла...» – рассудила Василиса.
– Ты чаво дерешьси?!
«Нет, не бывает таких голосов у мертвых...»
– Лучше бы помог!
Замоталась крохотная ручка из стороны в сторону да никак не может выбраться из чёрного пятна. Осмелев, обошла девица яму кругом и видит – лежит перед ней небольшой мешочек, ремешком дивным захваченный, а из него торчит будто детская кисть.
– Эй, есть тут кто? – настойчиво потребовал голос писклявый. – Выпусти меня отсюдава!
Василиса присела да стала раздумывать – что за невидаль такая? Ребёнок – не ребенок, человек – не человек, но говорит точно царица приказывает!
Поняла вскоре девица – сидит в мешке что-то маленькое да капризное, бойкое да женское, и страх отступил. Ловкие пальцы проворно схватились за ремешок, сплетённый из чьих-то жёстких волос, и быстро его развязали.
– Ну слава тябе хосподи!
На травку выбралась крошечная, но ужасно боевая куколка. Сверкнула она свирепым глазом, подперла крохотные бочка да и накинулась на Василису:
– Что?! Опять девка?! Да сколько ж можно! Одни девки по лесу шатаются! И чаво вам дома не сидится?! Вот ты – чаво ночью-та сюда припёрлась?!
– Я батюшку спасаю... – совершенно растерялась та.
– А? – открыла кукла рот и бесцеремонно заглянула в яму. – А чаво его спасать? Лежит, отдыхает!
– Он Алёшу пошёл искать и домой не вернулся...
– Кого-о-о?
– Соседа моего маленького, Алёшу. Он у нас пропал! Пошёл грибы собирать да и исчез... Наверное, Баба-яга схватила...
– Это да, это она может, – хихикнула кукла.
– А ты кто такая?
– Я Маруся! – довольно заявило крохотное диво. – Будем знакомы. А ты, наверное, Василиса?
– Правда... Откуда ты знаешь?
– Я много чаво знаю, – донёсся самодовольный загадочный ответ. – Так, с этим разобрались. Ну а чаво ты папашку-та не спасаешь?
– Не могу... Не получается вытащить...
– Мда-а-а, засел он крепко.
Маруся встала на четвереньки и закричала вниз:
– Эй, папаша, живой ещё?!
Смотрела ошалело Василиса на новую знакомую и думала-гадала: кто она такая да как оказалась в этом лесу? Совершенно отступил одуряющий страх, перестали пугать её лесные тени, понемногу успокоилась робкая душа.
– Вот что, Василиса, – серьёзно произнесла Маруся, – я сейчас спущусь к нему, а ты подкинь мне ремешок, который развязала, да один конец держи у себя, не то не сдюжим!
– Зачем тебе ремешок?
– Ясное дело, зачем – папашку твоего обвяжу, а затем мы его с тобой и вытянем.
– Но он же короткий...
– Делай, как я говорю, – приказала кукла и с задорный визгом сиганула в яму. – Ну ты чаво стоишь, давай ремень-та!
Поискала в траве девица чёрный ремешок и с изумлением наткнулась на добротную верёвку. Бросила она тогда один конец в яму, а другой себе оставила. Зашуршало внизу, запыхтело, заругалось страшным голосом! Не прошло и минуты, как показалась наконец счастливая Маруся.
