Мой запал поубавился, стоило мне выйти на берег. Мокрое платье облепило меня, а холодный воздух тут же окатил ледяной волной, забравшись под кожу. В заполненных водой башмаках ноги скользили по камням, и я несколько раз упала, расцарапав ладони и разбив колени. Когда-нибудь этот ночной кошмар обязательно должен закончиться.
Вот бы проснуться!
Эта мысль меня чуть не пригвоздила к месту. Мне снился подобный кошмар много раз, но я никогда не придавала ему значения. Только… я каждый раз просыпалась, видя позади себя дикие глаза волка.
Он искал меня, даже когда я спала!
И сейчас, когда нашел и упустил, едва ли остановится. Нет, после того, что я узнала о себе, мне не показались мои умозаключения странными. Напротив. Нутром чуяла — правда! Ищет!
Не знаю, откуда я взяла в себе силы, но я вновь побежала сквозь боль и неудобство подальше от реки, заметив стройные крыши позади большого заросшего поля. Что это? Деревня? Но почему так тихо? Я медленно сбавила шаг. Конюшни пустые. Кузница не горит… храм Наидары разрушен. Что за… Почему здесь никого нет? Часть домов сожжены, но в основном покинуты. Давно. Но люди ушли отсюда за один день. Почему я никогда раньше не слышала об этом месте?
Страх одиночества и сумасшедшая тоска раздирали меня. И вой, снова этот вой. Не видя ничего перед собой из-за слез, забежала в какой-то дом. Под ногами захрустели осколки стекла. Богатая деревня была, даже в Легрине нет стекольщика, а здесь остатки окон и то застеклены.
Я об что-то споткнулась и налетела на торчащий кусок стекла из оконной рамы. Мне повезло, что он не впился мне в ребра, но разодрал платье. Кошмарный день. Самой повыть что ли? Плача от накатившего на меня бессилия и не обращая внимания на порезы на уже израненных ладонях, я вытащила осколок и медленно, покачиваясь, встала на ноги.
Отличное начало семейной жизни, однако.
У меня всегда так. От жуткого испуга или боли я начинала сыпать шутками, даже в своей голове. Отец как-то сказал, что во мне пропадает талант скомороха. Вот ведь! Готовить не умела, зато недоведьма и недошут. Так и скажут, когда хоронить будут! Есть, за что вспомнить. Если найдут, конечно.
Звуки волчьего шага с бьющими тяжелыми когтями по прогнившему деревянному полу и тяжелое дыхание с гортанным рычанием очевидно приближали мою смерть. И что же? Я так легко сдамся?
Взмахнув рукой с до сих пор зажатым в ней осколком, я решилась сражаться до последнего, стараясь не смотреть в эти глаза, на мгновение показавшиеся мне до боли знакомыми и все понимающими.
4. Глава 4. Разочарование
Я открыл глаза. В нос ударил запах. Мерзкий запах затхлости, тлена и плесени. Над собой я видел потолок. И… подожди-ка! Я поднял вверх лапу. Нет! Рука! Рука, чтоб тебя, рука! Пальцы. Потрясающе! Правда? Правда?
Вторая рука не послушалась. Я попытался поднять её, но не получилось. Какого?.. Я глянул на неё, но моё лицо уткнулось во что-то… это… волосы? Чья-то голова? Свободной рукой я ощупал то, что прижимало не только руку, но и половину моего тела.
Оно было мокрым, но тёплым… это… чтоб меня! Это человек!
Мысли осколками посыпались на меня. Я зажмурился. Ничего не могу вспомнить, кроме погони и в плече больно саднило. Ощупал себя и обнаружил что-то застрявшее у меня в теле — осколок стекла.
Так. Так.
Я снова коснулся человека, рука определённо давала мне понимание того, что это женщина. Как я оказался в этом доме, да ещё с женщиной?
