Ведьмин ключик от медвежьей клетки - страница 12

Я только губу закусила, понимая, что опять оплошала.

– Так…

– Ладно, чудо непоседливое, поеду я в Улейку. Ты тут смотри, в приключения не лезь. Огородом вот и занимайся – все же безопаснее будет. И для тебя, и для деревни. Фамильяра своего научи, чтобы людей не пугала без необходимости…

– Да она же о Храните…

На меня посмотрели прищуренным глазом, и язык к нёбу присох.

– Так что это, ты из огорода услышала о чем твоя кошка речь вела?

Сложно передать словами, как я в этот момент себя ругала. Вот сдержанность моя, как заметила однажды Мява, видать осталась в родном мире, али в болоте том застряла. За что я сейчас и страдаю. Ведь уверена, как только матушка вернётся, так наказание мне и придумает за то, что обмануть пыталась. Эх!

– Ага, – кивнула я.

– Значит, слушай: отвар на печи стоит, который нужно будет, как луна взойдет, снять. Перельешь в тот вон горшок, добавишь настоя из синей бутыли, и веточку хумари. Завтра отнесешь Манишке. Скажешь: это последний. До дна используют когда, и достаточно. И будь осторожна, отвод глаз проверяй чаще.

Оставила матушка наставления, и уже вышла было из избы, как задержалась и добавила:

– Медальон мой возьми, когда пойдешь. Исказитель. От греха подальше.

И вышла, тяжело вздохнув.

А мне так вдруг тревожно стало. Не удержавшись, тихо шепнула ей в дорогу: "да поможет тебе сама хранительница, Ехидна".

Все наставления по поводу зелья я выполнила. И уже с рассветом бежала в сторону домика лесничего.

Деревня начала просыпаться: люди ходили по дворам, бряцая ведрами. Кто-то шел доить своих кормилиц, а кто-то напоить и выпустить животин на пастбище. Птицы сновали тут же, успевая распеваться, и подбирать крошки и незамеченное курами зерно.

На один из заборов вскочил сытый толстый кот и вальяжно потянулся, проводив меня взглядом. А вот заметив Мяву, тут же нервно дёрнул хвостом и навострил уши, принюхиваясь.

– Кажется, ты ему понравилась, – прошуршал мой скрипучий голос, искаженный матушкиным амулетом.

Мява только фыркнула, даже не обернувшись. Но голову задрала выше.

Подойдя к домику лесничего, я постучала пяткой по калитке – входить во двор не стала. Пару минут пришлось подождать, пока Манишка отнесла полный подойник в дом, а потом вышла ко мне.

– Доброго утра, госпожа Манишка. Вот, наставница передала, чтобы использовали это последнее зелье до дна. И на том хватит.

– Спасибо большое, Лучана! Сделаю, – согласно закивала женщина, тут же отходя в сторону. – Может зайдешь? Молочком парным напою. А то обратный путь не близкий.

– Спасибо вам, но нет. Тороплюсь я, – отказалась, припоминая слова матушки.

Поэтому задерживаться не стала, и сразу направилась обратно.

Дойдя до конца забора, услышала за углом разговор лесничего с мужиком из соседней деревни. Приходил он однажды, просил зелье от мелких ран, так как напоролся в лесу на гнездо диких пчел. Я остановилась как вкопанная, разобрав слова о найденных им следах. Они вернули меня на миг на ту поляну, по которой несколько лет назад катался серо-бурый ком шерсти.

–…Да нет же, волчий то след. Огромный, конечно, для этих саблезубых, но точно говорю – волчий! – Запальчиво говорил мужик, периодически жестикулируя.

– Несколько лет уж тихо. Я думал, сгинул окаянный… Соркай, ты уверен? Ой как не хочется повторения истории, – ответил вздыхая лесничий.

Это что же выходит? Выжил тот волк? Мишка… Ох! Даже думать больно о том, что мишка мог пострадать. Почему? Не могу объяснить даже себе, но все эти годы я верила, что он победил серого.