Ведьмы с Вардё - страница 20

Ингеборга буквально физически ощущала, как внутри нарастает тяжелый страх. Она совсем поглупела от голода. Она даже и не задумывалась, чем опасны подарки Генриха Браше: ее мысли сделались вялыми от сытости, от удовольствия видеть, что на щеках у Кирстен появился румянец, и она больше не плачет, засыпая с пустым ноющим животом.

Она разленилась. Она и думать забыла о том, что собиралась пойти на охоту.

Вечера были долгими, свет на небе держался до самой ночи, солнце поздно опускалось за горизонт и рано всходило на следующий день.

Ингеборга поднялась из-за стола, хрустя последним кусочком клиннинга, и принялась собирать свой охотничий инвентарь.

– Ты куда собралась на ночь глядя? – спросила мать.

Ингеборга надела куртку Акселя.

– Хочу поставить силки.

– У нас дома вдоволь еды, – нахмурилась мать. – Генрих Браше принес нам зайца.

– Лучше верни его, мама, – сказала ей Ингеборга.

Мать широко распахнула глаза, но ничего не сказала в ответ.

Ингеборга шла вдоль побережья, по песчаному пляжу. Холодные волны Варангерского моря неспешно набегали на берег. Ингеборга мечтала о лете. Как хорошо было бы пробежаться по мягкому песку босиком! Как раньше с Акселем.

Она свернула к болотам и зашагала по топкой земле, хлюпавшей под ногами, обутыми в крепкие сапоги. Снег уже таял, и промерзшая земля не успевала впитывать ледяную влагу. Ингеборга шла медленно, ей приходилось следить за тем, чтобы не забрести в настоящие болото, из которого можно и вовсе не выбраться.

Она прошла через топь и добралась до редколесья между болотом и внутренним фьордом. У нее было стойкое ощущение, что за нею следят, но, оглянувшись, она не увидела ничего подозрительного – лишь бескрайнее небо, пронизанное бледным светом, и темные тучи, нависшие над землей.

Как только она вошла в лес, начался снегопад вперемешку с дождем. Ингеборга надвинула шапку Акселя пониже на лоб. Тугой, плотный воздух холодил щеки, но здесь, в тишине зимнего леса, хотя бы не было ветра. Ингеборга ступала медленно, глядя в землю.

Под деревьями еще лежал снег. Ингеборга присела на корточки, высматривая звериные следы. У нее вновь возникло ощущение, что за ней наблюдают. По спине пробежал холодок, внутри все напряглось. Она встала и медленно повернулась кругом, но не увидела ни единой живой души.

Где-то над ней хрустнула ветка. Ингеборга подняла голову и увидела большую ворону, сидевшую на высокой березе. Тонкие ветки раскачивались под тяжестью птицы.

– Кыш, – крикнула Ингеборга. Ей стало как-то не по себе под пронзительным вороньим взглядом.

Однако ворона не улетела.

Ингеборга сгорбила плечи и, стараясь не думать о странной птице, снова принялась искать следы на снегу. В лесу уже сгущались ночные тени, стволы берез выделялись из сумрака тонкими белыми линиями.

Наконец Ингеборга нашла характерные отпечатки заячьих лап. Она подобрала палку, быстро заострила ножом ее кончик и со всей силы воткнула в твердую землю. Обвязав палку леской, прикрепила к ней силки, сделанные из рыболовной сети, такой грубой, что можно было порезать пальцы. Ингеборга пристально оглядела свою работу. Да, это было хорошее, открытое место. Здесь заяц мог набрать скорость и не заметить ловушку. Будем надеяться, к завтрашнему утру ее усилия вознаградятся. Ингеборга поставила еще несколько силков рядом с заячьими следами, молясь о том, чтобы назавтра хотя бы в одну из ловушек попалась добыча.