Венерины башмачки - страница 10

Люблю тебя, каждую минуту думаю о тебе. Жду тебя.

Твой малыш».

«Лешенька, любимый, сегодня письмо будет очень коротким. Что-то неважно себя чувствую. Надо отлежаться. Пишу просто, чтобы ты не волновался, что я вдруг пропала. Думаю, день-другой и я буду в полном порядке. Наверное, весенний авитаминоз. Кстати, тебе тоже витамины не помешают. Я тебе в следующий раз подробнее напишу, какие купить. Сегодня, извини, буду заканчивать.

Люблю тебя». «Милый, любимый, родной! Лешенька мой! Неужели ты не мог найти работу здесь? Я представляю, как ты приходишь уставший, а тебя и накормить, и приласкать некому. Как же тебе должно быть одиноко и тоскливо. Я так понимаю тебя.

Извини, пишу, не дождавшись твоего ответа на мое прошлое письмо. Но мы ведь не будем вести подсчет: два─один, или три─один, да хоть пять─один. Я знаю, что ты не любишь писать. Но, пожалуйста, несколько слов. Главное, чтобы от души».

«Любимый Лешенька. Получила от тебя письмо. Полдня не могла открыть конверт. На работе не хотела. Мне казалось, что, если я это сделаю, когда в кабинете сидят мои коллеги, я выставлю наши чувства им напоказ. А это только мое. Так и проносила твое нераспечатанное письмо до того момента, как осталась одна. Как же я мечтала прочитать о том, что я нужна тебе, что ты без меня тоскуешь, что мы скоро встретимся.

Но ты написал совсем не то, чего я ждала. Ты предлагаешь мне быть счастливой без тебя. Но это невозможно. Понимаешь? Можно быть счастливой, если от тебя оторвали часть тебя, лучшую часть? Без тебя меня просто не существует. Может, мы были недостаточно времени вместе, чтобы ты понял, как сильно, как нереально сильно я тебя люблю. Поверь, я докажу тебе это.

Мне было больно читать твое письмо, но я сильная, я заставила себя не плакать. За любовь надо бороться, и я буду бороться. Я верю, что скоро ты поймешь, как я тебе нужна, и следующие твои письма будут меня радовать и согревать.

Целую тебя, мой единственный. Твой малыш».

«Лешенька, представляешь, я сегодня проснулась от странного звука. Угадай, что это был за звук. Ни за что не догадаешься! Это плакала сосулька. Ее плач называется капелью. Сегодня воскресенье, и я проснулась как никогда поздно, не знаю, что на меня нашло. Но именно поэтому меня разбудила капель ── солнце уже вовсю светило. На душе как будто и радостно от наступающей весны, но и грустно от того, что ты далеко».

Катя проглатывала одно письмо за другим, не в силах остановиться. Ей все было уже понятно. Беря в руки каждое следующее письмо, она надеялась, что вот в нем-то проявится гордость той незнакомой женщины, что была ее матерью, но которую она даже представить не могла, произносящей этот поток слов любви, не способной понять и принять равнодушие и грубость ответных писем.

«Лешенька, любимый, как ты там? Не болеешь ли? Хорошо ли питаешься? Ты ничего не пишешь о себе. А ведь мне все интересно: как просыпаешься утром, что завтракаешь, как выбираешь рубашку, в которой пойдешь на работу. Кстати, как ты справляешься с глажкой? Помню, как ты ее ненавидишь.

А я, представляешь, окончательно разругалась со Людкой. Помнишь, такая рыжая, у нас в отделе работает. Я ей тысячу раз говорила не брать мою чашку. Ну, в чем проблема принести свою? Сегодня, пока я была на планерке, она опять схватила мою чашку, налила в нее чай. А тут я прихожу. Планерка была короткой ── шеф торопился на самолет. Она меня не ждала так рано. Дернулась как-то неловко и опрокинула чашку, чай пролился на стол, а там документы. Ох и орала я на нее! Сама от себя такого не ожидала.