Я вытаращила на мальчишку глаза.
– О чем ты? Какие лунные дни?
– Я пес. А у псов отличный нюх. Особенно на кровь.
– Я уверена, милый, что Зонда не злая. Она боится, поэтому обороняется, как может. Ей нечем защитить себя, кроме как выставить колючки.
– Ладно. Подождем, когда у нее кончатся лунные дни, – он остался при своем мнении. –Посмотрим, изменится что-нибудь или нет. Иногда мне хочется ее стукнуть.
– Последнее дело мужчине кулаками доказывать свою правоту. Особенно с сестрой.
– Она мне не сестра, – его глаза зло блеснули. – Я пес, а она маг.
– Мы семья. Знаешь такое выражение «братья по несчастью»?
Лесек не ответил. Тяжко вздохнув, вернулся в постель.
Я не педагог. И у меня нет родительского опыта. Я теряюсь в таких ситуациях и не уверена, что правильно подбираю слова.
– Господи, помоги мне быть мудрой, – обратилась я к луне. Где-то в лесу тревожно закричала ночная птица.
Утром после завтрака Лесек с улыбкой разглядывал свое отражение в зеркале. Он нравился самому себе. Сапоги до колен и тулуп длиной до щиколоток были ничуть не хуже, чем у псов из того отряда, что остановил нас на дороге. Хозяйские замшевые штаны нужно было лишь чуток собрать в поясе и подвернуть, чтобы сели хорошо.
Я видела, как за мальчишкой исподтишка наблюдает Зондра. Не знаю, какие мысли бродили у нее в голове, но ее щеки раскраснелись.
У Лесека день задался с самого утра. В силки на огороде попались три кролика. Наш добытчик сунул их в клетку, куда предварительно накидал соломы. Мы уже мечтали о кроличьей ферме, что даст не только вкусное мясо, но и мех. Научиться бы еще обрабатывать шкуры.
Я тоже себе выбрала одежду из гардероба хозяйки. Правда, взяла вещи попроще, чтобы не выделяться из толпы. Остальное пойдет на перешивку или продажу. Сегодня мы везли с собой две великолепные шубы. Я переживала, как мы доберемся до города – ночью опять выпал снег. А еще я боялась без опыта продешевить. Хотелось привезти из города как можно больше продуктов.
– Лесек, ты сделал детские мерки? – спросила я, надевая хозяйские сапожки. Они были чуть великоваты, но я поддела под них шерстяной носок. Замерзнуть не должна. Идти нам придется долго.
Зонда еще вечером измерила каждому малышу стопу, чтобы мы присмотрели для них обувь. Мой помощник показал все три веточки – их обломали по размеру ноги. Я сложила мерки в корзину, где уже лежали бутылка с водой и провизия на день.
Шубы связали в скатерть. Узел взвалил на плечи Лесек, и мы двинулись в путь.
Народу на дороге прибавилось. Мы вышли рано, поэтому после развилки топали уже в толпе людей, стремящихся попасть в город. Каждый что-то да нес. Видимо, как и мы, надеялись выручить деньги. Мимо нас проезжали телеги, и Лесек смотрел на них с завистью. Мешок хоть и не был тяжелым, руки оттянул. Я предлагала поменяться, но мальчишка гордо отказывался.
– Лучше бы Зонда пришла к нам с лошадью, – буркнул он, провожая взглядом еще одну повозку. – На заднем дворе есть сарай, в нем стоит прогулочная бричка на двоих. Нам бы сейчас и такая сошла.
Я плохо представляла, что такое прогулочная бричка, но с утверждением, что ехать лучше, чем идти, была согласна. На обратном пути нам предстояло нести тяжелые корзины с продуктами, поэтому я сильно надеялась, что нам повезет с попутчиками. Если заведутся деньги, то можно договориться. Это я так мечтала.
Город начался с крепостной стены. В настежь открытые ворота ломились и пешие, и конные. Я боялась, что нас встретит стража, похожая на ту, что остановила в прошлый раз, но оказалось, что за порядком на входе никто не следит. Пришлось потолкаться, чтобы оказаться внутри. Влившись в общий поток, мы добрались до базарной площади.
