Верность (сборник) - страница 5

Прощайте, два друга, два брата!

Навеки два мастера нас покидают.

Гасан и Гусейн – словно крылья таланта,

А птицы – всегда на лету погибают.

Еще не просохли веселые кисти.

Звенят на полотнах весенние реки,

Луга зелены, распускаются листья,

Но стужа сердца вам сковала навеки.

Согретые вашим кипучим талантом,

Поют на полотнах гармони и бубны,

Выходят с чунгурами в круг музыканты…

Но люди рыдают – вас больше не будет.

Две жизни зажглись, как две радуги вместе,

И мать в колыбели вас вместе качала.

Но годы промчались, и вместо невесты

Жестокая смерть в вашу дверь постучала.

Прогоркла буза, что для свадьбы варилась.

Склонитесь в печали, родимые горы.

Нежданное горе на плечи свалилось,

И горькие слезы сжимают нам горло.

Промчатся над вашей могилою годы.

Вы рано ушли, но так много успели.

Поэтому живы в душе у народа

Два имени светлых: Гасан и Гусейн!

В Грузии

Перевод С. Сущевского

Гул Куры летит над горной кручей.

Круче тропы облачных отар.

Я, подручный в кузнице созвучий,

На певучей родине Шота.

В чаши башен

Щедро льется солнце.

Замки над кипящею водой,

Словно рог, – как водится у горцев, —

В честь гостей,

Кавказских стихотворцев,

Грузия подъемлет тамадой.

На пирах рекой струятся вина.

Воды рек здесь, как вино, хмельны.

Леки[15], полонившие Давида[16],

Картлией[17] навеки пленены.

Лозами дороги вьются в дали.

Рад гостям,

Встречает нас, как брат,

Старший виноградарь Цинандали,

Он и сам усат,

Как виноград.

Усадив друзей в тени чинары

И пустив по кругу турий рог,

О далеких временах Тамары

Речь ведет,

Что истинный знаток.

Садовод и мастер дел шашлычных,

Вина воспевает, как поэт;

Винодел,

В стихах иноязычных

С первой строчки чувствует букет.

А пока вокруг звучали тосты,

Любовались малышами гости.

(Мне они напомнили внучат),

Схожи меж собою, словно гроздья,

И курчавы, как цветущий чай.

А отец детишек сгреб руками,

На жену скосил лукавый взгляд:

«Я не агроном,

И черенками

Разводил с Нателой этот сад».

Дым костра плывет над росным лугом.

Час прощанья.

Мы стоим, грустим.

Дальний край,

Где повстречались с другом,

Стал отныне близким и родным.

Тронул вечер позолотой листья,

Кисти ветра обмакнув в закат.

Мы стихи о Грузии в Тбилиси

На своих читали языках.

Об одном мы только сожалели:

Здесь не знают горских языков,

Та любовь, что высказать хотели,

Не согреет наших кунаков.

Но грузинский академик вышел,

И тогда, доволен от души,

Турчидагский диалект услышав,

Аксакал усищи распушил[18].

И, гостей навеки покоряя,

Не спеша, грузины повели

По-даргински речь о Батырае[19],

По-лезгински речь о Шарвили[20].

Вновь пленен я четкостью созвучий.

Для меня еще дороже стал

Мой язык певучий, словно ключик

У грузинки молодой в устах.

Для грузина дружба не для тостов.

Тут закон гостеприимства чтут.

Языком родным приветив гостя,

Честь его народу воздадут.

Памяти Галактиона Табидзе

Перевод С. Сущевского

Вскачь потоки мчат со скал высоких,

Рассекая склон неустрашимо.

Если стойкость и любовь в истоках,

Строки песен вспять текут к вершинам.

Чтобы к струям тина не пристала,

Легкий путь искать им не пристало.

Скалы – в прах, в песках – не иссякают.

Если ночь настала, как кресало,

Молнии из сердца высекают.

Сталью строф хребты столетий руша,

Станут морем, той стихией вечной,

Что от смертной стужи равнодушья

Укрывает души человечьи.

Я открыл нежданно эту тайну

На туманных улицах Тбилиси.

Дым кутанов в раннем небе таял,

И с платанов облетали листья.

Обнажив вершины, как кинжалы

Деды обнажали для обета,

Назад Вперед

Верность (сборник) - страница 5

Похожие книги