Но не успела я толком ответить, как услышала возмущённый голос:
– Мама! Папа сказал, что ты требуешь от него, чтобы он меня вернул! Как чемодан! Вы меня не забыли спросить? Вам неинтересно, что я думаю по этому поводу и чего я хочу? – накинулся на меня, эмоционируя и возмущаясь, сын-подросток.
Всё игривое настроение смыло с меня в момент.
Потянулась рукой к выключателю, пытаясь его нащупать. Но Марк перехватил мою кисть, поцеловал пальцы и отрицательно помахал головой. Из тёмного коридора его фигура, загораживающая проем двери, почти полностью, перекрывала доступ света с лестничной площадки и казалась огромной. Тёмной. Зловещей.
Марк сделал шаг назад, и свет, падая на его лицо, развеял мои тревоги. Подойдя к распределительному щитку электричества и очаровательно мне улыбаясь, сосед щёлкнул автоматами, отключая мою квартиру от питания.
В целом – верно. Но меня царапнуло что-то в этом самоуправстве. Потом разберусь…
– Мама, я не желаю возвращаться в нашу старую квартиру! К противным обоям и твоему нудежу с уроками! Я уже достаточно взрослый, чтобы выбирать, как жить! – тем временем говорил сын в трубку, вымораживая мне сердце и выворачивая душу.
За полгода, что Егор живёт с отцом, наши отношения только ухудшились. Егор упрекает меня в том, что папа не с нами. Он не простил мне развода.
А уходя, наговорил такого, что я неделю рыдала. Взяла отпуск на работе за свой счёт на неделю и не выходила из дома. Даже если списать половину сказанного им тогда на юношеский максимализм, всё равно без влияния Жени и его молодой жёны мальчик не смог бы придумать все эти гадости. И то, что я испортила ему жизнь, было самым мягким из того, что я тогда услышала.
После мы почти не общались. Так… привет-привет. И если поначалу сын хвастался прекрасной и интересной жизнью у отца, тем, как они вместе ходили в клуб, или как он побывал на съёмках настоящего сериала у друга отца, или новеньким навороченным телефоном, то в последнее время и сообщений в мессенджерах стало мало.
– Егор, ты же знаешь, что я люблю тебя. Что бы ты ни наговорил, что бы ни сделал, я буду любить тебя всегда. Но мне больно от твоих слов. Меня ранит твоё отношение ко мне, – проговорила, кусая губы.
Какой же Женька… Пень бесчувственный! Зачем нужно было так настраивать Егора? За что он так со мной?
От эмоций мне перехватило горло, и я толком не могла дышать. Ноги подкосились и, сползая по стене на пуф в коридоре, я порадовалась, что темно. Не видно моих слёз.
Прикрыла глаза, отстраняясь от всего мира. Оставаясь наедине с сыном, который уверен, что ненавидит меня.
– Егор, послушай. За полгода ты окончательно стал троечником и скатился в успеваемости. Твоя классная, Вера Сергеевна, мне всё время выговаривает. Даже она волнуется о тебе. У тебя на следующий год выпускной класс. Нужно будет писать ЕГЭ. Готовиться. Что ты думаешь? – заговорила, стараясь не дрожать голосом.
– Обойдусь без всякого ЕГЭ! Я не собираюсь тратить шесть лет своей жизни на университет и учёбу! Чему там меня могут научить? Работать на чужого дядю за зарплату? – зафыркал мне в трубку сын противным голосом, продолжая, – Ты вон отучилась, и что? Нищенствуешь!
Сжала ладони в кулаки и постаралась ответить спокойно:
– Папа тоже учился. Все учатся.
– Ой, только не надо мне этих песен! Жанна не просиживала нигде шесть лет и прекрасно живёт! – перебил меня сын.
