"Почтенный благодетель, пожалуйста, остановитесь", – произнес один монах. "Эта священная земля не для праздных посетителей".
"Я Чжао Хань, недавно назначенный магистрат Пинчэна". Он показал свой официальный знак. "Я здесь, чтобы расследовать состояние храма после пожара".
Монахи обменялись взглядами и слегка поклонились. "Так это магистрат Чжао. Пожалуйста, подождите минутку, пока мы сообщим настоятелю".
Пока он ждал, Чжао Хань заметил груду совершенно новых деревянных ведер, сложенных в углу храма, все еще блестящих от влаги. Заинтригованный, он подошел ближе, чтобы осмотреть их, но тут появился Мастер Факонг в сопровождении нескольких монахов.
"Магистрат Чжао, могу я спросить, что привело вас сюда сегодня?" Мастер Факонг оставался таким же невозмутимым, как всегда.
"Мастер", – Чжао Хань указал на деревянные ведра в углу, – "эти ведра – они появились только после пожара, не так ли?"
Мастер Факонг улыбнулся. "У вас острый глаз, магистрат. Эти ведра были специально подготовлены храмом в качестве меры предосторожности против пожара. Благодаря им храм был спасен".
"О?" Чжао Хань поднял бровь. "Однако, насколько известно этому чиновнику, пожар в Пинчэне был сильным и быстро распространялся, превращая близлежащие здания в пепел. Как так получилось, что ни одна черепица этого храма не пострадала?"
Мастер Факонг сложил ладони вместе. "Все это по милости Будды".
Чжао Хань собирался возразить, когда из толпы раздался шум. Несколько крестьян подбежали, неся носилки, на которых лежал едва живой старик. "Мастер! Пожалуйста, спасите моего отца!" Молодой человек упал на колени, слезы текли по его лицу. "Мы не ели три дня, а мой отец, он…"
Мастер Факонг взглянул на старика и тихо вздохнул. "Жизнь и смерть предопределены. Было бы лучше, благодетель, подготовиться к уходу вашего отца".
"Мастер!" Молодой человек схватился за рясу Факонга. "Разве вы не говорили, что Будда милосерден? Пожалуйста, спасите моего отца!"
Мастер Факонг осторожно высвободил свою рясу и сказал: "Благодетель, время вашего отца пришло. Если он посвятил свое сердце Будде, он непременно переродится в лучшей жизни".
Чжао Хань больше не мог стоять в стороне. Он шагнул вперед и заявил: "Магистрат Чжан, немедленно выделите зерно из официального зернохранилища этому храму – этих людей нужно накормить в первую очередь!"
"Магистрат, вы не должны!" Выражение лица Мастера Факонга потемнело. "Запасы зернохранилища уже скудны. Если их распределить безрассудно, это может привести к катастрофе позже".
"А позволить людям голодать не приведет к катастрофе?" – отрезал Чжао Хань, сверля монаха взглядом. "Как магистрат Пинчэна, мой долг – ставить выживание людей на первое место".
Мастер Факонг замолчал, слегка покачав головой, в его глазах мелькнул холод – слишком слабый, чтобы большинство заметило.
Еда была быстро доставлена, но люди не бросились вперед. Они смотрели на провизию в своих руках, затем на храм, их глаза были полны колебаний. Наконец, молодой человек, который умолял ранее, первым встал на колени. "Магистрат, мы… мы не можем принять эту еду. Если Будда обидится…"
"Глупо!" – рявкнул Чжао Хань. "Наполнить желудки – вот что важнее всего! Вы будете стоять и смотреть, как ваши семьи голодают?"
"Вы не понимаете, Магистр," прошептал Чжан Хэн рядом с ним. "Монахи проповедуют, что недавний пожар был наказанием Небес для людей—что только искренняя преданность Будде может спасти их от дальнейших бедствий. Люди были… убеждены. Они боятся бросить вызов воле Будды и навлечь на себя еще больше несчастий."
