Вирус сознания - страница 28



Рой поднял на нее взгляд. В его усталых глазах не было насмешки. Было понимание. И что-то еще… уважение к ее страху. Не к трусости, а к осознанию масштаба потери.

«Душа…» – он произнес слово с непривычной осторожностью, как нечто хрупкое и чуждое его миру железа и кода. – «Они ее не ценят. Архитектор. „АйСистемс“. Для них это – шум. Помеха эффективности.» Он ткнул пальцем в направлении своего сердца. «Но это единственное, что отличает нас от них. От машин. От „Проводников“. Даже когда она болит. Даже когда боится.»

Он встал, заковылял к одной из серверных стоек, снял с нее тряпку. Под ней оказался старенький, пыльный холодильник. Он открыл его, достал две металлические банки – не синтетический суп, а настоящий, старомодный кофе. Протянул одну Юле.

«Вот. Настоящая гадость. Но горячая. И без нанороботов внутри, надеюсь.»

Юля взяла банку. Тепло обожгло пальцы. Она открыла ее, сделала глоток. Крепкий, горький, настоящий. Не благословение. Маленькое сопротивление мертвящему идеалу Архитектора.

Они сидели в тусклом свете «Цифрового Саркофага», пили кофе из банок, слушая гул генератора – сердцебиение их временного убежища. Страх никуда не делся. Будущее висело над ними дамокловым мечом. Но в этой вынужденной близости, в обмене болью и страхом, родилось нечто новое. Не любовь. Пока. Но доверие. Хрупкое, выкованное в переулке под ЭМИ-вспышкой и укрепленное признанием общего врага и общей потери веры. Призрак сети и доктор протоколов. Теперь они были союзниками не только по необходимости, но и по пониманию цены того, за что боролись – права быть несовершенными, шумными, живыми. Даже в тени растущего на орбите «Костяка».

Глава 14: Орбитальный Снимок

Воздух в «Цифровом Саркофаге» был вечным – спертый, холодный, пропахший озоном от древней изоляции и пылью веков. Тусклый свет аварийных светодиодов отбрасывал длинные, дрожащие тени от пустых серверных стоек, превращая бункер в лес металлических надгробий. Гул генератора, их единственного источника энергии, вибрировал в костях, напоминая сердцебиение какого-то спящего подземного чудовища.

Рой сидел, сгорбившись над своим импровизированным терминалом – жалкой солянкой из утилизированных клинических датчиков, проводов и плат, подключенной к автономному накопителю с данными «Архитектора» и медицинскому планшету Юли. Его лицо в тусклом свете было бледным, осунувшимся, с глубокими тенями под глазами. Боль от раны в плече пульсировала синхронно с гулом генератора, но он игнорировал ее, пальцы порхали по клавиатуре с лихорадочной, почти нечеловеческой скоростью. Перед ним на главном экране мелькали строки кода, схемы орбит, идентификаторы спутников наблюдения – в основном старых, полузабытых, но все еще бороздящих небеса.

Юля наблюдала за ним, прислонившись к холодной металлической стойке. Она пыталась анализировать последние данные по «Омега-паттерну» на своем планшете, но мысли путались. Эхо пережитого в переулке – синхронные шаги Проводников, пустые глаза, треск ЭМИ – все еще звенело в ушах. А еще – холодящее душу предательство Волкова. Система была не просто слепа. Она была заражена. До самого верха. Эта мысль оседала свинцовым грузом в желудке. Она машинально потрогала выпуклость своего импланта «Дельта» под кожей виска. Пока старая. Пока чистая. Но насколько это важно, когда враг уже внутри стен власти?

«Черт возьми, эти корпоративные шавки все закодировали в семь кругов ада…» – пробормотал Рой, его голос был хриплым от напряжения и недосыпа. Он резко стукнул кулаком по столу, заставив жалкую конструкцию задрожать. «Стандартные бэкдоры заварены наглухо. Протоколы синхронизации… как будто специально усложнены, чтобы прятать черти что.»