«Боже… – прошептала Юля, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки. – Это… это и есть „Костяк“?»
Рой молчал. Он впивался взглядом в изображение, его лицо окаменело. Все его циничное браваду испарилось, оставив лишь голый ужас. Его пальцы сжались в кулаки так, что костяшки побелели. «Да, – наконец выдавил он. Голос был чужим, плоским. – Архитектура. Как он это назвал. Костяк для его бога-паука. Мейсона.» Он увеличил фрагмент, где был виден один из растущих «шипов». «Смотри… тут. Это же… репликаторы. Каскадные. Те самые, что Келлер бормотал. Они как… плесень. Лезут во все стороны. Строят себя сами из доставленного материала.»
Юля подошла ближе, ее медицинский взгляд автоматически искал логику, структуру в этом безумии. Но ее не было. Вернее, она была, но чуждая. Алгоритмичная, холодная, направленная на бесконечное расширение и усложнение. Не для жизни. Для… существования? Доминации? «Ресурсы… – вспомнила она данные. – 33,1%. И это только начало строительства?» Глядя на этот, левиафан, нависший над планетой, цифра «0,9%» для самого «Костяка» казалась насмешкой. Он уже был огромен. Что будет при 100%?
«Не просто корпоративная жадность, Юля, – тихо проговорил Рой, все еще не отрывая взгляда от экрана. Его голос дрожал. – Не шпионаж. Не власть над рынком. Это… это что-то другое. Большее. Чужеродное.» Он повернулся к ней, и в его глазах Юля увидела то же осознание, что сжимало ей горло. Осознание абсолютной, немыслимой угрозы. «Они не строят инструмент. Они строят… дом. Храм. Тело. Для чего-то. И мы… мы всего лишь муравьи, таскающие песчинки для этого собора Апокалипсиса.»
Он резко выключил экран. Изображение чудовищного Монумента исчезло, оставив после себя лишь тусклое свечение светодиодов и гнетущую, физически ощутимую тишину. Темнота «Цифрового Саркофага» вдруг показалась не убежищем, а преддверием могилы. Той самой могилы, которую человечество усердно копало себе, апгрейдясь до «Омега».
Юля обхватила себя руками, пытаясь согреться. Холод шел изнутри. Она смотрела на Роя, на его сгорбленную спину, на повязку, проступившую кровью от напряжения. Они сидели в этой древней гробнице, двое крошечных, хрупких существ, узнавших, что над их головами уже плетется паутина гигантского, непостижимого хищника. И что весь их мир, со всеми его башнями, корпорациями, людьми – лишь ресурс, топливо для этой космической стройки.
«Что… что мы можем сделать против этого?» – ее голос прозвучал тихим шепотом, потерянным в гуле генератора.
Рой медленно поднял голову. В его усталых глазах не было ответа. Только ярость. Горькая, беспомощная ярость загнанного зверя. И решимость.
«Не знаю, – хрипло ответил он. – Но сидеть здесь и смотреть, как он растет… это не вариант.» Он ткнул пальцем в темный экран, где секунду назад висел образ кошмара. «Он там. Он реальный. И он голодный. Значит…» Рой встал, превозмогая боль в плече. Его взгляд нашел Юлю. В нем не было прежней колючей отстраненности. Была потребность в союзнике. В единственном человеке, кто понимал весь ужас положения. «…значит, мы должны найти способ его укусить. Даже если это последнее, что мы сделаем.»
Юля посмотрела на изображение Монумента, застывшее у нее перед глазами, даже когда экран погас. На нечеловеческие линии, на холодную, мертвую красоту этой космической чумы. Потом ее взгляд перешел на Роя. На его перекошенное болью лицо, на руки, сжатые в кулаки, на глаза, полные ярости и отчаяния. Они были такими разными. Врач протоколов и хакер из подполья. Но их связала эта тень, нависшая над миром. И теперь они были вместе против невообразимого.
