Она кивнула, медленно распрямляя плечи. Страх никуда не делся. Он сжимал горло ледяным кольцом. Но под ним пробивалось что-то другое. Не надежда. Пока еще нет. Но воля. Воля бороться. Потому что сдаться – значило стать еще одним бездушным муравьем в армии Архитектора. Стать частью этого… Монумента Пустоты.
«Тогда ищем слабое место, – сказала она, и ее голос звучал тверже, чем она ожидала. – Не в нем. – Она ткнула пальцем в потолок, туда, где в воображении висел Монумент. – В них. В „АйСистемс“. В системе, которая его строит. В „Паразите“, который всем управляет.» Она подошла к своему планшету, где все еще светились паттерны ЭЭГ зараженных. «Он где-то здесь. В коде. В нейронах. И он должен иметь изъян. Все имеет.»
Рой усмехнулся, коротко и безрадостно. «Оптимизм легала. Но ладно.» Он потянулся к бутылке с их адским пойлом – разбавленным техническим спиртом. Отхлебнул, скривился, протянул бутылку Юле. «За охоту на богов, доктор.»
Юля взяла бутылку. Пластик был холодным. Жидкость внутри – отвратительной. Но она сделала глоток. Огонь растекся по пищеводу, согревая и притупляя леденящий ужас от увиденного. Она смотрела на Роя, на его острые черты, искаженные болью и яростью, и на темный экран, хранящий образ космического кошмара.
Охота начиналась. Не на корпорацию. Не на вирус. На архитектора новой, бездушной реальности, уже начавшей прорастать в небесах. И их оружием были лишь хрупкое знание, циничная решимость хакера и упрямая воля врача, отказывающегося принимать конец человечности. Это было безумием. Но альтернатива была хуже.
Она передала бутылку обратно. Их пальцы ненадолго соприкоснулись. Никакого электричества. Только холод пластика и общая, неподъемная тяжесть. Но в этом мгновенном касании было больше понимания, чем во всех их прошлых разговорах.
«За охоту,» – тихо сказала Юля, глядя в темноту, где висел призрак Монумента. Они не могли его остановить. Но они обязаны были попытаться.
Глава 15: Осознание Заражения
Тусклый свет светодиодов в «Цифровом Саркофаге» казался теперь не просто слабым – он был враждебным. Он отбрасывал слишком резкие тени, подчеркивал каждую трещину в бетоне, каждую пылинку, кружащую в спертом воздухе. Гул генератора, прежде фоновый шум, бился в висках навязчивым ритмом, слишком ровным, слишком… оптимизированным. После вида Монумента, нависшего над планетой как воплощенный кошмар, тишина бункера стала не убежищем, а камерой ожидания приговора.
Юля сидела на краю раскладушки, пытаясь сосредоточиться на планшете с последними паттернами ЭЭГ. Но цифры плясали перед глазами, не складываясь в логическую картину. Вместо анализа ее ум упорно возвращался к геометрии «Костяка» – к тем фрактальным спиралям, к угловатым выступам. Она машинально вывела пальцем на пыльном полу рядом с ногой – не медицинскую схему, а… траекторию стыковки модуля. Четкую, эффективную.
Откуда я это знаю?
Ледяная волна прокатилась по спине. Она резко сжала руку, словно пытаясь остановить непроизвольное движение. Пальцы дрогнули. Не от страха. Мелкое, ритмичное подергивание указательного пальца правой руки. Как будто он… паял невидимую микросхему.
Рой, склонившийся над своим жалким терминалом, пытаясь усилить «Паразитоскоп» новыми фильтрами из данных Юли, тоже замер. Он только что ввел сложную последовательность команд для калибровки сенсора, но его левая рука, лежавшая на колене, совершала странное движение: большой палец методично, с микроскопической точностью, терся о подушечку указательного. Не нервный жест. Не осознанное движение. Это было… протирание контактов. Идеальное, автоматическое.
