– Не суди нас строго, сынок. Мы старые и уставшие люди, которые посвятили жизнь сложной и не особо благодарной работе. И вот свалился шанс насладиться жизнью без последствий.
– Понимаю. – сказал я вполне искренне, но с подкатывающим к горлу комом. – Простите, я лучше пойду.
Петр Андреевич грустно улыбнулся. Чтобы испортить ему настроение мне вообще не нужно было говорить, он прочитал бы все разочарование на моем лице. Какой же я лицемер, ведь я сам просто прятался за железной дверью и ждал пока меня спасут, а теперь залез со своим дерьмом в душу к прекрасному человеку и измазал там все стены.
– Саш. Может у нас впереди столетия, и мы еще начнем молить о смерти, а может осталась всего пара повторов. Постарайся насладиться жизнью, пока есть шанс. И заходи, если станет грустно, но в следующий раз прихватить чего нибудь выпить. И подороже.
21.
Спустя несколько десятков повторов, я начал замечать, что обрыв времени происходил не мгновенно. На какие-то секунды сознание отправлялось в потусторонний мрак, но воспоминания об этом стиралось даже быстрее, чем только что увиденный сон. У разума просто не было возможностей осмыслить происходящее, распознать мир за рамками имеющихся органов чувств и он предпочитал делать вид, что ничего не происходит, и я не стал этому противиться.
На этот раз, очнувшись, я захлопнул кухонное окно с такой силой, что по старой деревянной раме пошла трещина. Впрочем, с глушением стонов она все равно не справлялась. Кто мешал этому криворуком Шумахеру пристегнуться, а лучше провести вовремя техобслуживание? Почему за эту безалаберность теперь расплачиваюсь я?
Когда горе-водила наконец заткнулся, я сделал глубокий вдох. Пускай завтра всему настанет конец, но это будет завтра. А пока мои скромные сбережения отлично справлялись с задачей безлимитной ключ-карты, открывающей двери в миры фильмов, сериалов и книг. Слава автономным системам, которые умудрились выдержать целых 13 часов без людской поддержки. Океан стримингового контента отлично подходит, чтобы топить в нем не только свои мечты и амбиции, но и тревоги. Сомневаюсь, что Петр Андреевич это имел в виду под наслаждением жизнью, но меня устраивало и банальное спокойствие. Глядишь, когда океан пересохнет уже и не о чем будет беспокоиться.
Знакомую музыкальную заставку разорвал оглушающий надрывистый визг металла, из коридора в комнату тут же хлынул фонтан искр. Я смог морально подготовиться к тому, что время схлопнется само на себя, попутно размолов вселенную в кварко-лептонную пыль, но когда мне начали вырезать дверь болгаркой – испытал первобытный ужас. Здравый смысл вернул мне контроль над телом, когда я уже одной ногой висел за карнизом. Надо было хотя бы попытаться разобраться прежде чем ломать себе ноги об асфальт.
– Что вам надо? – заорал я как только в процессе выпиливания моей двери образовалась пауза.
– О, а эта консерва с открывашкой. – раздалось с другой стороны. – Вылазь давай, все равно дверь вынесем.
– Вы не сказали, что вам нужно. – вместо ответа из-за двери снова раздался визг болгарки, – ладно-ладно, открываю.
Два огромных мужика, один из которых спорил со мной по поводу научности петли и получил тайное прозвище Царевна-Лебедь, вошли в квартиру, отодвинув меня в сторону, словно занавеску.
– Что в хате есть из алкашки и еды?
– Простите…я не пью. – ответил я, и про себя добавил, что особо и не ем.
