– Ну конечно. Ладно, сами поищем, и молись что бы не нашли. Пшел нахуй с хаты.
Они за шкирку вышвырнули меня за порог, словно провинившуюся псину, и захлопнули дверь. Я остался стоять в рваных домашних шортах и мятой футболке с выцветшим принтом ромашки. Вот тебе и счастливая жизнь. Ноги автоматом пошли вниз по лестнице, просто потому что делали так каждый раз после выхода из этой двери на протяжении 18 лет до ВУЗа и 5 лет после.
Кирилл сидел на лавочке около подъезда и никак не отреагировал на пиликанье открывающейся двери. На его щеке алела огромная ссадина, в левой руке красовалась бутылку с явно дорогим и крепким алкоголем, в правой – сигарета.
– Не знал, что ты куришь. – буркнул я усаживаясь рядом.
В ответ Кирилл сделал затяжку, глядя куда-то вдаль, и громко закашлялся.
– Ебаная петля. – его голос хрипел, как старый радиоприемник, – даже закурить нормально не позволяет, каждый раз организм “очищается”.
– Тебе за что по лицу надавали?
– В алкомаркете последняя бутылка оставалась, а какая-то баба решила, что ей больше всех надо. – он сделал еще одну затяжку, – А оказалось, что мне.
В таком амплуа голливудского дебошира Кирилл миру еще не являлся. На первом этаже кто-то очень громко ругался, но смысл слов пожирали толстые стены. До нас доносились лишь интонации. Видимо, не всем сериальчики помогали успокоиться. Хотя кого я обманываю, они и мне не особо помогали. Ссора резко оборвалась и в окно высунулся пожилой мужчина с выражением беззвучного мата на лице. Этого человека знал весь дом, потому что он любил расхаживать по округе в своей церковной рясе, но имени его я не знал. Он осмотрел двор и заметив Кирилла устало пробубнил:
– Кирюш, будь добр, одолжи сигаретку. А лучше две.
Кирилл подошел к окну и протянул старику всю пачку вместе с зажигалкой.
– Держите, дядь Борь, я еще три взял. Тоже дома ситуация накалилась?
Старик замешкался, прикидывая стоит ли выносить сор из избы.
– Да, дочка совсем прокаженная. Позор мне, что умудрился такую вырастить. Даже не знаю, что и делать теперь.
Дверь подъезда снова издала пиликание и распахнулась. На улицу в слезах выбежала девушка лет двадцати, та самая, которая сидела с грустными глазами на первом собрании. Она глянула на Кирилла, потом на отца в окне и завизжала:
– Пап! Ты совсем? Я с тобой и мамой по секрету поделилась, мне и так тяжело, а ты мало того, что головомойку мне устроил, так теперь всему городу рассказать решил?
Мужик ничего не ответил, даже сделал вид, что не замечает дочь. Просто молча зажег сигарету. Девушка громко шмыгнула носом и убежала.
– А Маринка ниче такая выросла, – Кирилл отхлебнул из горла. – сочная деваха.
Мне оставалось только растерянно улыбнуться. После возвращения из Питера родной дом стал для меня практически чужим. Была ли в моем юношестве какая-то Марина? Или эта девушка появилась здесь во времена моих скромных попыток покорения бессолнечного города. Я посмотрел ей вслед. Скажем так, её трудно было назвать красавицей, но все необходимое присутствовало. Такие, как раз, часто имеют избыток мужского внимания и ядерную личную жизнь. Они что-то вроде эквивалента хорошего фастфуда от мира секса. Привлекают толпу тех, кто не может себе позволить дорогих ресторанов, но вкусно и доступно пожрать любят. Правда, от Кирилла было странно слышать подобное: его то жена работала тренером в местном фитнес-клубе и имела потрясающую внешность. Однако, измученное лицо одноклассника намекало, что он неслабо траванулся в своем ресторане.
