Читать онлайн Леонид Крылов - Виток Вечности

3.

Опять. На часах 6:52, прямо перед глазами поблескивал жирными пятнами кухонный кафель, в руках шипела почерневшая сковородка, а на деревянной доске ожидали своей участи всё те же три куриных яйца. В это же мгновение в барабанные перепонки врезался визг стирающихся об асфальт шин, сразу следом – жуткий грохот и звон разбивающегося стекла. В этот раз не было нужды бежать на балкон – я уже всё знал.

Мужик ехал на работу, как и каждый день на протяжении трех десятков лет. Сегодня он проспал будильник и второпях забыл пристегнуться. Конечно же, измученные бесчеловечной эксплуатацией тормоза не смогли упустить такой шанс мести и немедленно сломались. Умирал он мучительно, но недолго. Когда приехала скорая, врачам оставалось только буднично упаковать тело в черный пакет и уехать к тем, кого еще можно спасти. Сегодня красно-белая машина даже не покинула стоянку, а тело так и продолжило лежать под моим окном, ведь всё это происходило уже в третий раз. Невозможная аномалия заключила планету во временную петлю за долю секунды до момента столкновения белой лады со столбом.

Я изо всех сил пытался сосредоточиться на готовке, но руки непроизвольно вздрагивали в такт стонам и хрипам. Слышать это и бездействовать было просто невыносимо, но и закрыть окно казалось бессердечным. Хотя бы так, трусливо и издалека, но я хотел побыть с беднягой в последние мгновения. Помочь ему было далеко за пределами моих возможностей.

Мертвая тишина наступила как раз, когда тарелка с яичницей коснулась скатерти. От запаха бездарно приготовленного завтрака желудок содрогнулся рвотными позывами, но я все же положил кусочек в рот. О этот чудесный букет послевкусий вываленной в пищевой соли горелой подошвы! Кто бы знал, что яичницу можно приготовить настолько плохо. Забавно, что именно на сегодня был запланирован поход за продуктами, а в итоге я оказался наедине со сгоревшей глазуньей и упаковкой просроченных наггетсов. К счастью, в еде необходимости и нет, через 13 часов мир перезапустится и помереть от голода не выйдет, как ни старайся. Но из солидарности с бедным водителем, я продолжал давиться этой гадостью.

Рука на выработанных годами утренних рефлексах сама потянулась к телефону и открыла новостную ленту. Официальные источники молчали, правительства засунули головы в задницы самим себе и закатились этими калачиками в свои бронированные поместья. Однако, болото рекомендаций выходило из берегов от обилия специалистов по путешествиям во времени. Они с поразительной уверенностью и знанием дела объясняли ситуацию и делились планами действий, а я, будучи физиком-экспериментатором, в глубине души всё ещё надеялся, что в дверь вот-вот постучат санитары и протянут стаканчик с лекарствами. В конце концов, еще со старших курсов успокоительные были моими верными спутниками и лучшими друзьями – хоть и маловероятно, но какой-то поломанный ген в мозгу мог дать о себе знать. Может и нет никакой временной петли? И этого бедного мужика под окном. И пыточной вневременной яичницы. И чертовой работы, где главной целью было освоение бюджетов, а не наука. Есть только комната с мягкими стенами и безобидные глюки.

В дверь действительно постучали. Какой-то злой дух тут же натянул мне на голову невидимый пакет. Я жадно пытался вдохнуть кислорода ноздрями, ртом, ушами, – всем, чем угодно, но он просто перестал проникать в легкие. Следом погасли звуки, все кроме гулкого, слишком быстрого стука сердца. Кто бы не стоял за дверью – он определенно пришел выпытывать из меня ответы, которых я даже не знал. Это была далеко не первая паническая атака, но однозначно самая сильная. Оставалось только вжаться в диван и продолжать попытки восстановить дыхание. Потихоньку организм успокоился, а гул в ушах сменился тонким писком через который пробился знакомый голос:

– Саня, я знаю, что ты дома. Просыпайся. Саня!!

Это был Кирилл. Одноклассник, с которым мы практически перестали общаться после моего отъезда в Питер на учебу. Вдох – выдох. Кирюха отличался жизнерадостью и умел разглядеть лучик позитива позитива, даже находясь в самой глубокой жопе. Если кто и мог сейчас вернуть меня к жизни, так это старый друг.

– Вот эт ты бледный, братан. – покачал головой Кирилл, увидев мою физиономию в дверном проеме.

– Прости, мне внезапно поплохело.

– Это из-за этого? Ну…ты понял.

– Временной петли?

– Черт… – Кирилл нервно хихикнул, – Я уже с пятью соседями поговорил и до сих пор боюсь, что это всё у меня в башке. – он слегка понизил тон, – Так из-за неё?

Я кивнул.

– Всё настолько плохо, да? – Теперь побледнел и Кирилл, – Это какая-то квантово-ядерно антиматерия взорвала? Или что?

– Чего? Нет, я понятия не имею, что за чертовщина происходит. В современной науке нет даже гипотез, которые могли бы вменяемо объяснить подобное.

– Фууух. – его лицо снова озарилось улыбкой безнадежного оптимиста. – Я уж подумал, что ты выглядишь, как ходячий труп потому что знаешь что-то ужасное.

На этот раз я нервно хихикнул. Мышления подобного рода мне было трудно перенять.

– Кроче, брат. – продолжил Кирилл, – Через час собираю всех соседей во дворе. Толком и не знаю зачем, но нам явно нужно обсудить происходящее. Твоя профессорская рожа очень пригодится, чтобы всех успокоить.

– Я научный сотрудник в частной лаборатории Заслона. Какая еще профессорская рожа?

Кирилл положил руку мне на плечо и состроил гримасу терминатора.

– Да всем насрать, Сань. Весь дом знает, что ты отучился на физика и работаешь по специальности – значит профессор. Двинешь какую нибудь успокаивающую научную белиберду и всем полегчает. Ты…чего опять побледнел?

– Да что-то от необходимости публично врать снова поплохело.

– Зачем врать то? Скажи правду. Что наука ничего не знает о происходящем.

– И чего в этом успокаивающего?

– Ой, Сань. Не душни. Всё равно спускайся, просто послушаешь.

Повернув ключ в замке, я съехал на пол, облокотившись спиной на дверь. Логичность слов Кирилла трудно было отрицать. Если я бессилен в сложившейся ситуации, то зачем нервничать? Но когда тебя привязали к рельсам, а вдалеке уже слышен гудок паровоза – довольно трудно сохранять спокойствие, даже если ты и не в силах что-то поменять.

Телефон на столе несколько раз беспомощно пиликнул и замолк. Почти наверняка, писали с работы, но если бы мои скромные компетенции были там кому-то нужны, то телефон бы уже прожег дыру в столешнице, так что я предпочел оставить сегодняшний день выходным. А может, и парочку последующих.

Когда я вышел на лестничную клетку, через открытое окно подъезда уже вовсю доносилось бурление жаркой дискуссии. Судя по всему, в нашей пятиэтажке социофоб-паникер жил только в моей квартире, остальным же обитателям дома не терпелось обсудить происходящее. Народу около скамейки оказалось не так уж много. Летом дом традиционно пустовал.

– А вот и последний, – тут же отреагировал на моё появление Кирилл.

К своему стыду, чуть ли не половину этих людей я видел впервые. Имена знал только у Кирилла, его жены Кати и их годовалой дочки. Хотя нет, имя дочки я должен был знать, но оно куда-то испарилось из памяти.

– Сашенька! – пожилая соседка заковыляла ко мне с доброжелательной тревогой, – Кирюша сказал, что ты очень переживаешь, по поводу апокалипсиса.

По всему телу пробежала паническая дрожь. Все это время я прилагал огромные усилия, чтобы не дать этому слову сформироваться в сознании. Именно так. Конец концов, о котором человечество так давно мечтало, явился в неожиданной форме. Само пространство-время уничтожено, а происходящее лишь побочный эффект гниения, как вспышка в синапсах умирающего мозга. Но старушка не заметила ужаса на моем лице и продолжила свою заботливую суету.

– Ты не переживай. Все идет по плану Господа. Ваша наука никогда и не могла понять таких вещей.

Вокруг тут же возобновилось гудение. И рядом с бабушкой встал неизвестный мне мужик лет сорока с очень странной татуировкой в виде звезды прямо на лысине. Вероятно он хотел так продемонстрировать приверженность ценностям СССР, но мне захотелось назвать его Царевной-Лебедь.

– А я вот смотрел ролик, где настоящий, – мужик-лебедь посмотрел прямо мне в глаза и сделал особый акцент на последнем слове, – ученый говорил, что время, как пластилин. Может гнуться и мяться. И это научно доказано. Типа это вообще любой школьник знает. Вот время и согнулось в бублик. Как согнулось, так и разогнется.

– Пластилин… – процедил я сквозь зубы. – Тогда почему оно обрывается? У “бублика” же нет разрывов. Как это объясняет, что состояние физической системы мгновенно откатывается во временной координате на тринадцать часов назад? Даже если бы время действительно замкнулось само на себя через какие-то внешние измерения, всё было бы не так. Почему наш разум это не затрагивает и мы помним прошлые итерации?

На его лице не дрогнул ни единый мускул. Очевидно, со своей прямой биологической задачей справились только его уши, все что должно было обработать полученную информацию бесцеремонно отлынивало.

– Ты че несешь? Я ж тебе объяснил: время согнулось в бублик, ну в круг такой. Ты чем там в своих вузах занимался, если такую простую вещь понять не можешь?

Уж не знаю кому и чем должно было помочь это дворовое собрание, но лично мне дома было спокойнее. Захотелось поскорей сбежать и, словно услышав мою мысленную мольбу, телефон снова завибрировал. Писали из лаборатории. Первое сообщение вежливо осведомлялось, явлюсь ли я сегодня. Второе состояло из единственного знака вопроса.

– А знаете, пожалуй вы правы. Сбегаю-ка я в лабораторию, там настоящие ученые всё мне объяснят. Зря я распереживался.

– Погоди, мы же только начали собрание. – вклинился Кирилл.

– Потом расскажете, чем закончилось.

Дойдя до угла, я бросил осторожный взгляд в сторону подъезда. Толпа уже забыла о моему существоании, большая часть вообще походила на болотный камыш, флегматично колышущийся на ветру и ожидающий, пока кто-то решит его судьбу, а несколько самых активных возобновили спор о том, чья фантазия о происходящем должна быть принята за истину. Только сейчас, когда возвращаться было уже неуместно, я заметил девушку, которая провожала меня потухшим взглядом. Кажется, не одному мне становилось тошно от происходящего.

Конечно, ни в какую лабораторию я не собирался.

9.

Город менялся на глазах. Общество пока еще сохраняло выработанный столетиями приличный облик порядочности, но к обеду улицы всё равно покрывались постапокалиптическим ссадинами. Даже в нашем спальном районе не уцелела ни одна витрина, а из стен некоторых магазинчиков вообще торчали грузовики, использованные вместо универсальной отмычки. Пока что из списка грехов вычеркнули только грабеж, но, подозреваю, еще несколько пунктов уже находились под карандашом. Где-то в глубинах моей души беззвучно тихий голос нашептывал, что было бы чертовски интересно понаблюдать во что мутирует человеческое общество. К счастью, здравый смысл легко затыкал эти нелепые порывы. Оставаться в рамках своего миролюбивого двора было самым правильным решением. Однако, на этот раз чрезмерно трудолюбивая совесть всё таки заставила меня пойти в лабораторию.

– Саша, Сашенька, Александр! – не успел я подойти к кампусу, как меня уже подзывал к главному корпусу звонкий голос Розы Викторовны. Импозантная полноватая женщина, зав лаборатории молекулярной биологии, дружелюбно махала мне рукой. Рядом с ней угрюмо курил завкафедры астрономии. – Давай к нам.