Вдруг дверь в кабинет приоткрылась и в проем заглянула мать. Ее белокурые волосы выскользнули из заколки, и она тут же ухватила прядь белыми длинными пальцами, похожими на пальцы пианистки.
- Мальчики, не пора ли вам немного отдохнуть? Я сделала кофе, - она подмигнула Нику. Парень расслабился – мать всегда приходила на выручку к нему в самые ответственные моменты. Например тогда, когда он решил уехать из дома на пять лет на учебы. Или тогда, когда отец решил назначить его бетой огромной стаи. Или сейчас, в тот самый момент, когда альфа решил сплавить собственного сына из родного дома в Мунтаун, город, где царили беспорядки, учиненные оборотнями.
Ник немного расслабился, сладко улыбнулся матери, благодаря за помощь, и даже практически встал, чтобы направиться за ней и выпить предложенный кофе по –турецки – его в этом доме делали просто на уровне лучшего ресторана мира, как тут отец хлопнул ладонью по столешнице.
- Стоять! – воскликнул он. Голос, вроде бы негромкий, прозвучал в темном кабинете, словно выстрел без предохранителя. Мать, которая так и стояла, улыбаясь в дверях, вздрогнула от неожиданности и отпустила руку от лица. Непослушная прядь снова упала ей на лоб. Она сдула ее краем губ и тут же скрылась за дверью.
Ник мысленно застонал. Все понятно – с отцом лучше не спорить.
- Мы еще не договорили, - отец снова вернулся в то же положение, что и до этого – сложил пальцы замочком у рта, облокотился о свой массивный стол. – В Мунтауне нет альфы. Оборотень, который должен был по законам стай занять его место, погиб после драки. Никто не претендовал на лидерство, и сейчас там царит полнейшая разруха.
«Нам-то какое до этого дело», - хотел сказать заметно заскучавший Ник. Телефон в его кармане начал надрываться от виброзвонков и молодой человек напрягся – взять сейчас трубку перед отцом значило бы подписать себе смертный приговор.
Отец только чуть приподнял бровь.
- Проверишь настроение, обстановку. Все на твое усмотрение, мешать тебе никто не будет. Ты поедешь один.
- Но…отец… - Ник нерешительно подался вперед. Противоречить альфе – самое глупое дело, он может подавить ментальной волей так сильно, что оппонент лишится всех органов чувств на долгое время. Однако с ним всегда можно договориться, и молодой человек точно решил использовать всю силу своего красноречия на полную.
- Надвигается полнолуние. Переждешь его в окрестностях города, а уж потом пойдешь на разведку, - отец, понимая, что сын приготовил немало неопровержимых аргументов с свою пользу, сразу перехватил лидерство в разговоре, не давая тому вставить и слова. - Давно пора тебе стряхнуть пыль с твоих модных брюк и ботинок. Тебе не кажется, что ты немного засиделся, работая только в офисе?
Не дожидаясь ответа на этот риторический вопрос, отец встал, оправил рукава пиджака, симметрично выглядывающие края рубашки с мерцающими камнями запонками, и взялся за ручку двери.
- Ну а теперь можно выпить кофе. Думаю, твои братья с нетерпением ждут от тебя вестей, - намекнул он на телефон, все еще жужжащий в кармане Ника. – И да, Ник. – он обернулся вполоборота и сказал тихо, но очень серьезно. Глаза его тут же вспыхнули желтым огнем, будто предупреждая: - Никому ни слова, куда ты отправляешься. Прикройся командировкой в Лейстаун. Ты меня понял?
В ответ Ник только кивнул. Сейчас его настроение стремительно снижалось к нулю: планы на ближайшее время придется пересмотреть, да и ехать в Мунтаун, где по улицам снуют обозленные оборотни, которые вряд ли будут рады волку из другой стаи, совершенно не хотелось. Но и ослушаться отца тоже чревато плохими последствиями…Ник решил, что этим вечером обязательно пожалуется матери, чтобы та повлияла на альфу силой своего дара женского убеждения.
