Гляжу вниз и замираю.
Черт, эта мелкая фигурка с блондинистой головой мне очень, очень знакома.
Приоткрываю окно и принюхиваюсь – так и есть.
Салли Уитакер вышла в ночь, потащила свою миленькую жопку куда-то, совершенно одна. Интересно, куда она намылилась…
Подхватываю ветровку и сбегаю по лестнице на улицу. Погода – чудо. Воздух свежий, сумерки – вкусные, легкие. Во всем – в небе, земле, сквозит наступление весны, которое немного пьянит, кружит голову. Если на меня пробуждение земли так действует, на новоявленную Салли Уитакер, только-только принявшую свою волчицу, она обрушивается оглушающе. От мысли, что девушка направилась вперед за приключениями, или для того, чтобы наесться весны в компании с каким-нибудь волком, становится нехорошо. Глубинный рык поднимается изнутри, застревает в глотке. Ни к чему превращаться от злости на девушку здесь, посреди города, в волка. А потому принюхиваюсь и ловлю запах, нежный, тонкий, цветочный, самый сладкий запах для моего зверя, иду по его следу.
И он ведет меня, ведет вперед. Смешиваясь с запахом города, красивым, большим, наполненным впечатлениями, волками, людьми, запахами надежд и новых знакомств.
Но приводит совсем не туда, куда должен был. Не домой к Салли, не в лес, не в парк, где она могла бы превратиться в волчицу и побегать в темноте.
А в кабак.
В кабак, полный охочих до женских прелестей оборотней.
И даже отсюда, с улицы, я чувствую, каким концентрированным стал аромат моей волчицы. И каким концентрированным становятся запахи волков вокруг нее…
11. Глава 11
— Потанцуем? — смотрю снизу вверх на мужика, который подмигивает мне кустистой бородой.
— Ну…эээ… — отчаянно оглядываюсь, чтобы найти возможность избежать неловкости. Он подходит уже в третий раз, и сейчас у меня кончились отговорки. Как избежать его прикосновений? То, что прикосновения будут точно, я не сомневаюсь: один глаз, горящий из кудлатой бороды, буквально расчленил меня, вылизал и собрал обратно. Второго глаза, кстати, не видно.
— Давай, красотка, че одной куковать, — он берет меня за руку и тянет на танцпол.
Я же сильнее натягиваю платье на бедра, чтобы оно стало подлиннее, и буквально скольжу за мужиком-йетти на каблуках по дощатому полу.
Ох, кажется, прийти сюда было не очень правильным решением…
С другой стороны, и не прийти тоже нельзя.
Сидеть на попе ровно и ничего не предпринимать – тоже не в моих правилах. Если уж стала волчицей, то буду делать все, чтобы оставаться и человеком тоже. Я уже поняла свои новые кулинарные пристрастия, узнала, что и когда нужно есть, чтобы не накинуться на замороженную индейку в супермаркете; вычислила, как ложиться спать, чтобы не проснуться от того, что левая нога почесывает мохнатое ухо.
Одно осталось неисправным – мое жуткое томление внизу живота. Как бы я не отмахивалась от не слишком активной сексуальной жизни будучи человеком, в волчьей шкуре избежать голода этого рода проблематично.
Мне снились томные, ласковые поцелуи. Нетерпеливые мужские руки на моей груди. Красивая, длинная, мощная шея, шершавый язык между ног. Короче говоря, недотрах налицо. И это состояние меня просто иссушало изнутри, билось в солнечном сплетении, застывало невыговоренным вдохом в глотке.
Потому я и пришла сюда, в «Конуру», чтобы присмотреться к парням, которые знают, как помочь волчице пережить голод. Хотя бы разок.
— Красотка, — дохнул прямо в лицо человек-йетти старым пивом, от чего захотелось не только зажмуриться, но и закашляться. — Поедем ко мне.
