Стоит мне коснуться края раны, как парень испускает стон.
– Прости! – извиняюсь я и продолжаю наносить мазь еще быстрее. Какого количества будет достаточно? Незнакомец пытается меня оттолкнуть, но я удерживаю его на месте, прижав коленом в наименее поврежденном участке тела, и перехожу к следующему укусу. Спустя несколько минут он перестает сопротивляться. Я с удивлением наблюдаю, как раны затягиваются на глазах, а кое-где даже восстанавливается кожа. Я с грустью замечаю, что израсходовала почти половину снадобья, но не могу не помочь нуждающемуся в помощи человеку. Иррения бы этого не одобрила.
– Как тебя зовут? – внезапно спрашивает он.
– А тебя? – я не спешу раскрывать свое имя, а вместо этого продолжаю втирать дурно пахнущее лекарство.
– Сорен.
– А я Расмира.
– Спасибо, что спасла мне жизнь.
– Тебе следует благодарить мою сестру. Именно она создала чудодейственную мазь. – Он резко выдыхает от моего прикосновения к новой ране.
– Я почти уверен, что это не она отогнала дюжину кровожадных монстров взмахом топора. – Я вопросительно приподнимаю бровь. Сорен поясняет. – Я видел большую часть сражения до того, как отрубиться. Ты потрясающе владеешь оружием!
Похвала заставляет меня напрячься, и вместо благодарности я выпаливаю в ответ:
– А вот ты, должно быть, ужасный воин.
Он издает горький смешок:
– Обычно нет, но один против двенадцати…
– Что ты вообще забыл в чаще?
– Я здесь живу. Лихоземье служит мне домом уже почти год.
– Целый год! – восклицаю я. Значит… – Тебя изгнали из деревни после обряда инициации в прошлом году?
Он неожиданно ухмыляется.
– А ты, надо понимать, неудачница этого года?
Я моргаю от удивления и отстраняюсь. Спина Сорена почти полностью зажила. Я концентрирую внимание на завинчивании крышки. Жестянка теперь пуста на три четверти. Пока он не отпустил последний комментарий, я даже не жалела о том, что помогла.
– Извини, – быстро произносит он. – Понимаю, рана еще слишком свежа. Я идиот.
– Чуть было не погибший идиот, – я поднимаюсь на ноги и вытираю руки о штаны. Сорен опирается на руки в попытке тоже встать, но очень быстро падает обратно.
– Ты не могла бы мне помочь? – просит он.
– Перекатись на спину. – Парень корчит жалобную гримасу. – Она в полном порядке.
– Что? Как такое возможно? Я думал, мазь лишь приглушает боль.
Я рассказываю ему об экспериментах Иррении с кровью зирапторов. В конце концов он решается перевернуться на спину.
– Судя по услышанному, она – потрясающая девушка, – заявляет Сорен.
– Так и есть. – Я сглатываю ком в горле и протягиваю ему руку. Он ее принимает, однако стоит мне отпустить раненого, как тот начинает заваливаться на бок. Мне приходится закинуть его руку себе на плечо, чтобы удержать в вертикальном положении.
– Побочный эффект от лекарства? – удивляется он.
– Не думаю. Ты потерял много крови и выдержал нелегкое испытание. От этого у любого голова закружится.
– А ты, значит, в порядке?
Говоря по правде, я готова проспать сотню лет, но необходимость заботиться о ком-то другом придает сил. Я пожимаю плечами вместо ответа.
– Туда, – указывает Сорен, – у меня в той стороне убежище.
Мы идем плечом к плечу. Теперь становится ясно, что он лишь на пару сантиметров выше меня. Что-то мне подсказывает, что при его внешности это не было проблемой. Любая девушка сочла бы привлекательными его ярко-голубые глаза, мужественное лицо и длинные черные ресницы. Но не я. Я больше никогда не смогу с приязнью смотреть на парней.
